«Уже близко», — просигналил Дарию волк.
В груди поднялось непривычное волнение. Дарий заставил себя бежать с прежней скоростью, хотя хотелось, наоборот, замедлить бег и подкрасться к истинной практически на цыпочках.
Расшалившееся воображение рисовало образ прекрасной девицы с точеным станом, глазами с поволокой и крутыми формами. Нежная, трепетная, явно сейчас испуганная, истинная с нетерпением ждала Дария, он был в этом уверен.
Он знал, что сделает: сразу же обернется и заключит ее в свои горячие объятия, успокоит, поцелует… Нет, лишать девственности не станет, как бы ему этого ни хотелось. Так императоры не поступают. Вот во дворце, когда они оба там окажутся, Дарий проявит себя с наилучшей стороны. И тогда...
Волк вильнул в сторону, резко остановился, радостно завилял хвостом.
Дарий вынырнул из своих мыслей и недоуменно уставился на нечто, лежавшее на земле.
Что это? Уж точно не его истинная. Та туша, храпевшая на земле, никак не могла быть будущей императрицей и матерью наследников Дария. Нет, волк ошибся. Точно ошибся. Истинная Дария ожидает его где-то в другом месте. Надо осторожно уходить отсюда, пока…
Храп прекратился, туша приподнялась, села, открыла глаза, увидела Дария.
— Ой, собачка… — протянула она сонным голосом.
Волк умильно оскалился и довольно рыкнул.
Дарий мысленно застонал.
Глава 2
Света проснулась с сильной головной болью и сухостью во рту — первыми признаками похмелья. И вроде ведь выпили вместе с Викой немного, даже бутылку не допили. Ну, по крайней мере Света этого не помнила. А состояние было такое, будто наклюкалась она капитально.
Еще и сон дурацкий приснился, что проснулась она ночью в лесу, открыла глаза, а над ней в свете желтой луны возвышается большая лохматая псина черного цвета. Практически живой кошмар многих девчонок. Ну, тех, кого Света знала лично, так точно. Но только не Светы. Она собак любила и часто по приколу, на спор, могла подойти к незнакомой псине, почесать за ушком. Тяпнули ее всего лишь один раз, за руку, не особо сильно, в качестве предупреждения, но мозгов в голове это не прибавило. Даже уколы не помогли.
— С твоей дурью в башке помрешь ты быстро, — проворчал тогда Димка, старший брат, отвозя Свету на осмотр в больницу. — Так что заранее завещание пиши.
Помирать особо не хотелось. А вот дурь из башки не выветривалась. Это Света поняла, когда во сне засюсюкала с незнакомой живностью:
— Ой, собачка…
Та внезапно довольно оскалилась и рыкнула. Нет, собаки часто рычат, особенно на незнакомых дурынд, которые хотят их почесать. Но Света могла поклясться, что конкретно эта псина получила удовольствие. От чего только?
— Какой хороший песик, — Света попыталась улыбнуться и тут же застонала: голову прострелила боль. Да чтоб их всех! — Песик, а песик, а ты не знаешь, где во сне можно похмелиться?
Во взгляде собаки появились совсем человеческие чувства: жалость, снисхождение, обреченность. Последнего Света не поняла.
Она бы и переспросила, уточнила, да что угодно сделала, но похмелье напомнило о себе еще раз, очередной болью в голове.
Света мрачно выругалась. Сволочи. Все сволочи! Даже во сне не дают пожить спокойно!
Хотя с другой стороны… А разве во сне можно чувствовать боль?.. Света была в этом не уверена.
Пока она пыталась думать, собака куда-то исчезла. А на ее место появился мужик, красивый, но злющий как сто чертей.
— Ой, — расстроенно протянула Света. Мужик ее мало интересовал. — А где собачка?
В ответ — что-то на иностранном, явно ругань.
Волк внутри волновался, скулил, пытался вырваться наружу, обнюхать еще раз истинную.
Дарий не пускал, показывая, кто главный в их паре. Он все еще не мог прийти в себя от увиденного. Пьяная развязная туша — вот кем оказалась его истинная! Уже старая, не юная дева точно, с разившим от нее алкоголем, она смотрела нагло, ругалась на незнакомом Дарию языке и вряд ли поняла, где она и с кем.
Дарий пытался подобрать нормальные слова, но на языке вертелся только забористый мат троллей вперемешку с крепкими выражениями орков и гномов. Его истинная, присланная богами, оказалась хуже портовой девки!
А самым отвратительным было то, что Дарию следовало забрать ее в императорский дворец, выделить ей покои, делить с ней ложе, наконец!
Если откажется — гнев богов падет на его голову, как уже случилось однажды, несколько сотен лет тому назад, с его давним предком Арисом Светлоликим.