На магию подсаживаешься, как на кофе, как на наркотик и не можешь слезть с нее, избавиться от зависимости перед собственной силой. А уж если она тебе никогда не принадлежала и ты просто играла роль временного сосуда, то … смерть — это лучшее, что может случиться. Что и предстоит Марине …
Мне ее жаль. Действительно жаль. Такого и самому злостному врагу не пожелаешь, настолько паршиво. Но и вариантов нет — либо она Ванду пиф-паф, либо наоборот …
Пора поставить точку в затянувшемся противостоянии. Раз и навсегда.
И соперница падает к моим ногам, задыхаясь безумным кашлем, сплевывая кровь и скребя руками землю, вырывая горстями траву, с губ срываются болезненные, хриплые стоны, по щекам градом стекают ручейки слез …
Она рассеивается прямо на моих глазах, превращаясь в темный, источающий мерзкий запах дым. Он обретает очертания самой Марины и я знаю, что ее ждет жуткий кошмар. Вечность в плену Дьявола, как плата за ту силу, которой она так недолго обладала. К несчастью, спасти или помочь ей было уже нельзя. Глупая баба сама подписала себе смертный приговор, когда пошла на безумную авантюру с Люцифером …
Интересно, ради чего все это было? Зачем? Неужели только ради магии? Ради мощи? Боюсь, правду узнать нереально.
— Как себя чувствуешь? — слышу голос Марка, наполненный тревогой и страхом.
Он же мог сто раз в дракона превратиться и остановить меня. Почему же не помешал, позволил закончить?
— Хорошо, — я развернулась к нему и неловко улыбнулась. — Злишься, да?
— Есть такое, — он пожал плечами и медленно приблизился ко мне. — Но и понимаю.
— Понимаешь? Правда?
— Да, — он кивнул и резко заключил в свои объятия, прижимая к крепкой груди. Я слышала, как бешено колотится его сердце в страхе за свою непутевую жену колдунью. — Прости, что пропал и не защитил, когда был так нужен тебе и малышке.
— И ты меня прости! — прошептала я. — Что не доверилась, не рассказала!
— Я погляжу между вами мир? — раздалось довольное мурлыканье и Страж потерся о мою ногу, щекоча щиколотки пушистым хвостом.
— Мир, — подтвердила я и оторвавшись от мужа, присела рядом с котом на корточки. — Отыскал Мефа?
— Лучше, Хранительница! — кот коварно сверкнул желтыми глазищами. — Нашел Еву-Анфису, а вместе с ними и Мефодия, конечно же!
Уф, совсем забыла! Нам же мою сердобольную сестрицу спасать надо!
Наверное, мы с Марком были так рады друг другу, что упустили время, не сразу кинулись за ученым котом, вот и результат.
Была Ева и нет Евы. Равно, как и Анфисы с Мефодием. Пропали, словно исчезли с лица земли. Сколько не напрягалась, не смогла ни одного из этой великолепной троицы отследить. А сила-то теперь у меня была немереная. И теперь это совсем не пугало, не требовало каких-то колоссальных усилий, чтобы сдерживать черную магию, словно сознание достигло идеального баланса. Ошибалась, когда думала, что тьма плохо влияла, заставляла делать те или иные вещи. А по итогу — именно она оказалась и нужна, чтобы всё встало на свои места.
На самом деле, важны только поступки, а уж какую силу ты при этом используешь, какая разница? Разве что муж любимый не особенно в духе …
Но даже я такая вся великая и непобедимая, тетка с армией тараканов на подхвате, полчище инквизиторов со стороны Маркуши и Марс со своими кровососами делу нисколько не помогли. Где же теперь носит Анфису в тушке Евы? Остается одна надежда — бабушка!
Матильда Решетова давно пришла в себя, если это можно так назвать. Магическая сила к ней вернулась лишь после того, как Марина Бестужева канула в забытие. Боюсь, что-то там они с Люцифером совсем скверное намудрили. По крайней мере, сейчас есть шанс, что Верховная ведьма вернется к своим прямым обязанностям и найдет выход. Для Евы …
Младшая сестра меньше всех заслуживает быть запертой в собственном теле и находится под тоталитарным контролем одного злобного призрака. Время идет, а значит их связь крепнет и у нас все меньше возможностей для того, чтобы спасти её.
Очень плохо, что и Мефодий пропал. Бред! Почему он? Зачем Бестужев-младший Анфисе? Ума не приложу!
— Устала? — Марк гладит меня по волосам и от этого хочется мурлыкать и раствориться в любимых прикосновениях без остатка несмотря на то, что ситуация, можно сказать, критическая.