Причем, добровольно согласилась на все. Мне надо было спасти брата. Он погибал, уже одной ногой стоял на краю могилы. И я попросила у того, кто повелевает смертью, жизнь. Условия? Боюсь, что я до сих пор не знаю их до конца.
Покидаю злополучное место. Иду прочь, и кажется, в спину мне кто-то смотрит. Оборачиваюсь. Никого. Темнота. Тихая теплая ночь. Только отчего-то очень холодно.
До дома добираюсь утром. Долго бродила по лесу. Артас и его жена уже проснулись. Их сынишка Кай уплетает блинчики. Смотрю на их счастливые лица и понимаю — все было не зря. Их счастье бесценно, а я… заплачу любую цену.
— Привет, семейка! — натягиваю на лицо беззаботную улыбку.
Притворство стало частью моей жизни. Улыбайся всегда, даже если демоны костлявыми руками разрывают в клочья душу.
— Снова ночью где-то шлялась? — Артас смотрит на меня с теплотой в глазах.
— Устала ведь, сядь, поешь, — его жена улыбается, она светится от счастья, пропитана нежностью. Поистине они дополняют и заменяют друг друга.
— Не, спасиб. Я это… уезжаю, хочу развеяться, — фух, сказала.
— С кем? — брат смотрит подозрительно, сканирует.
— Одна. Просто сменить обстановку ненадолго хочу, — пожимаю плечами, пытаюсь выглядеть максимально естественно.
Они многое пережили, и не хватало им еще новых проблем. Как смогу, постараюсь отгородить.
Племянник перестает жевать блинчик. Смотрит на меня внимательно, в душу пробирается. Если и может меня кто — то разоблачить, так это он. Каю всего четыре. Но в нем столько магии, что иногда я его побаиваюсь, хоть и безумно люблю. Он чувствует и видит гораздо больше взрослых.
Закончив свой молчаливый анализ, он медленно прикрывает веки, сжимает маленькие кулачки. Молчит. Не произносит ни слова. Даже когда я перекидываюсь с родными ничего незначащими фразами и продолжаю поддерживать иллюзию беззаботности.
Мне иногда кажется, Кай знает все события наперед. Но по каким-то причинам, редко озвучивает свои предсказания, все держит в себе. Он, по сути, еще малыш, а у меня язык не поворачивается назвать его ребенком. Столько мудрости в глазах, и какого-то скрытого знания.
Поговорив с братом и его женой, откланиваюсь. Надо собрать вещички. Если ослушаюсь, князь меня не тронет, он ударит по самому больному. Отберет Артаса, которого он же и спас, два раза… или больше… Прав Гаспар, я слишком задолжала им.
Поднимаюсь к себе в комнату. Хаотично собираю вещи. Что брать на аудиенцию к князю тьмы? Насколько меня там закроют? А выпустят ли вообще? Разговор с Гаспаром, случившееся с Остином настолько выбили из колеи, что даже не выяснила деталей. Я в шоке от самой себя…
Надо поскорее уходить. Тут слишком пахнет счастьем, чтобы омрачать это место своей чернотой. Оглядываюсь, на пороге стоит Кай. Подходит ко мне, в глазах танцуют звезды, сплетаются в причудливом танце, завораживают. Замираю, поддаваясь гипнозу. Кай не первый раз проделывает свои трюки. Я ведусь не всегда, но сейчас он меня подловил.
— Кэрол, порой судьба запутывает нас, ставит преграды, но только мы выбираем путь. А пройдя все испытания, приходит осознание — так было надо. У горя и радости очень размытая грань, — гладит меня маленькими пальчиками по руке.
— А нормально говорить не пробовал, без своих загадок? — треплю его по жестким и шелковистым волосам.
— Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, — тяжело вздыхает. Совсем как взрослый.
— А какой он, этот правильный выбор? — приседаю на корточки рядом с ним.
— Не имею права сказать больше. Я верю в тебя, — улыбается, в уголках глаз угадывается грусть. — И очень люблю, — обнимает меня, так крепко, насколько хватает силы в его маленьких ручках.
— И я тебя люблю, конспиратор, — целую в обе щечки.
— Только к перекрестку лучше не ходи сегодня. Лишние хлопоты найдешь, — смотрит задумчиво вдаль, словно блуждает где-то в других измерениях.
— Какие еще хлопоты?
— Кэрол, я же ребенок, — разводит ручками в стороны. — Я не могу видеть и знать все.
Обожаю Кая, он маленькое чудо. И была б моя воля, никуда бы не пошла, осталась бы с ним тут. Провели бы время вместе, играли, гуляли.
— Береги мамку с папой, — говорю, из последних сил стараюсь не расплакаться.
— Само собой, — снова этот взрослый взгляд.
Ухожу с камнем на сердце. В неизвестность. Оставляю родных, тех, кого по-настоящему люблю. Для них живу. Кроме них у меня больше никого нет.