Только сказка кончилась, и я пришла в себя.
— Твою мать, — коснулась горящей кожи на шее.
— Тш, котенок, — притянул к себе зверь и поцеловал в ключицу, — я не обижу. Прости…
Его руки все еще казались раем, но в глазах волка уже зажегся недобрый огонь собственника. Разговаривать было бесполезно…
— Амир, у меня самолет, — надула губы, — не успеешь зализать.
Он повернул голову на бок, явно не в силах состыковать мои эмоции страха и злости с глупостями, которые я несла. Мужчина сделал одну единственную попытку меня схватить, но я извернулась и со всей силы цапнула его за запястье.
— Не будешь моей, значит, — констатировал он, отстраненно глядя, как кровь из разорванного запястья устремляется к локтю.
— Нет, — несмотря на укус, он меня не выпустил.
— Говорят, кошки никого не любят…
— Не врут, — тяжело дышала я, быстро соображая. Если волк кинется, наш бой будет коротким.
— Успокойся, котенок, я же сказал — не обижу, — грустно усмехнулся он и поднялся с кровати.
Когда я проморгала начало проблемы с Амиром? Мужчина казался мне глыбой непробиваемого льда, добраться до сердцевины было за гранью фантастики. Но я смогла… Черт!
Быстро собрав остатки рубашки узелком на животе, надела новые колготки и огляделась. Квартира Амира была чем-то особенным для меня. Обычная московская хрущевка одинокого мужчины, но я знала — он всегда меня ждал. От его запаха хотелось урчать и забываться, что я и делала, наведываясь к нему, когда становилось невмоготу.
Стиснув зубы, уже собралась сбежать по-тихому, но не смогла. Постояла в тишине коридора и пошла его искать. Волк обнаружился в кухне. Он пытался соорудить себе тугую повязку вокруг запястья, затягивая узел зубами. Вряд ли ему это было на самом деле нужно, рана затянулась бы сама за какой-то час. Скорее, пытался отвлечься от моего запаха.
— Алиса, беги, — прорычал, не оборачиваясь.
— Дай помогу, — шагнула я к нему и обхватила руку, поправляя повязку. — Амир, прости…
— Бесстрашная, — усмехнулся он. — Даю тебе минуту.
Мне всегда нравился его нерусский акцент.
— И что будешь делать? — усмехнулась, затягивая узел.
Я подняла на него глаза и поняла — мое время и правда кончается.
— Любить… но тебе это не нужно, поэтому не приходи больше, — его голос стал холодным и отстраненным, почти ощутимо хлестнув наотмашь. — И научись бежать сразу. Не все, как я, будут давать фору…
1
Морозный воздух приятно обжег разгоряченное лицо, тишина квартиры Амира сменилась сотней звуков и запахов. Я жадно вздохнула, пытаясь отвлечься от еще свежих эмоций. Заскочила в такси и распласталась по заднему сиденью, тяжело дыша. Тело еще дрожало, впитывая отголоски наслаждения и страха.
Опасные мужчины были моей слабостью. Моя пушистая кошачья задница вечно находила приключения себе не по силам!
Я достала из сумочки пачку дорогих сигарет и закурила, кусая губы.
Не скоро удасться прийти в себя и принять, что с Амиром покончено. Повезло, что он отпустил.
«Кошки никого не любят…»
Я искривила губы в горькой усмешке и набрала последний входящий.
— Алиса…
— Да, Зул.
— Долго не отвечаешь, что случилось?
— Ничего, все нормально, была на встрече.
Мы оба с Магистром понимали, что я вру, но почему-то из раза в раз он делал вид, что принимал мой ответ за чистую монету. Мне казалось, что он все никак не мог найти повод меня привязать к себе и Институту, но очень старался. И сейчас я слышала в его голосе какое-то настораживающее удовлетворение. Словно, все шло по плану.
— Когда у тебя самолет?
— Сейчас.
— Заедь, пожалуйста, сразу ко мне в Институт. Нужна твоя помощь…
Я почувствовала, как пробегает холодок по телу.
— Что случилось?
— Расскажу. Я знаю, отгулы у тебя еще не кончились, но вынужден позвать тебя на работу.
Я глубоко затянулась сигаретой и выдохнула в приоткрытое окно.
— Зул, я пока не готова… — прикрыла глаза.
Мысль о том, чтобы снова идти за грань, вызвала приступ панической атаки.
— Спокойно, Алиса. — Я широко открыла глаза, затаив дыхание. — Сегодня никаких путешествий по ту сторону. Обещаю.
2
Я не помню, как опустила мобильник и перевела отсутствующий взгляд в окно. Видела я сейчас совсем другое…
Когда и как Зул обнаружил мои способности — я не помню. Мама говорила, что совсем в раннем возрасте. Как только стукнуло десять, Магистр забрал меня в Институт на учебу. Мама, правда, была против, но ровно до тех пор, пока я не провалилась по ту сторону реальности совершенно самостоятельно. Не помню, чтобы тогда мне было страшно, даже наоборот — туман не казался таким мрачным и липким, а шепот голосов — обреченным. Уже гораздо позже я научилась бояться тот мир за гранью, но выбирать не приходилось, ведь я была единственная с такой на редкость гадкой одаренностью. Теперь, лишь при упоминании о том, что мне снова нужно пробраться в потусторонний мир, меня начинало знобить.