Меня снова тряхнуло, и я сфокусировалась на дико горящих глазах оборотня. Холод уже не продирал до мозга костей, бросило в жар. Он вжимал меня, обнаженную, в стену. Тяжелое рычащее дыхание пугало, особенно в царящей полутьме. Его запах путал мысли и превращал мои вдохи в короткие всхлипы. От него пахло мокрым зверем, холодом, терпкой хвоей и свежей кровью. Я стояла на носочках, и клочья моей одежды щекотали стопы.
— Твое имя! — глухо рыкнул он.
— Аня…
Его руки дрогнули. Он шумно втянул воздух и ослабил хватку, скользнув горячими ладонями на талию… и вдруг резко развернул к себе спиной.
— Кто бы это с тобой ни сделал — вряд ли желал тебе добра, — глухо цедил оборотень, вжимаясь напряженным горячим телом в меня. — Мы с тобой оба сдохнем теперь, если я не трахну тебя…
В шею ударился горячий выдох, его руки сжались на бедрах до боли, и это привело в чувства. Я вскинула правую ладонь к губам и принялась зубами сдирать кольцо… Редкое. Использовать его можно раз в жизни в самый страшный момент. Был это он или нет — я не стала разбираться. Гладкий металл лег на язык, и я с силой до боли прижала его к нёбу.
Вовремя. В эту секунду зверь по-хозяйски раздвинул мне ноги и скользнул жесткими пальцами по чувствительной коже внутреннего бедра прямо к лону. Секунда — и он бесцеремонно запустил пальцы мне внутрь, прижав к своему напряженному члену.
— Ммм… — протестующе дернулась я, но тут его горячие губы скользнули по бьющейся на шее вене и следом слегка прикусили кожу, а член с силой толкнулся внутрь.
Никогда в жизни мне не приходилось одновременно испытать такое удовольствие, боль… и желание сдохнуть. А еще сожаление… об испорченном отпуске и потраченном редком артефакте.
Его руки только успели мягко огладить ягодицы, губы — скользнуть нежным поцелуем к уху, а сам он еще раз с силой вошел в меня, как комната стала таять…
— Аня… — рыкнул он, больно впиваясь в мое исчезающее тело. — Нет!!!
И я провалилась в пустоту.
— 1-
В себя привел грохот в дверь и неясные угрозы за ней. Я открыла глаза и почувствовала резкий прилив дурноты. Поднявшись на трясущиеся ноги и ударяясь чуть ли не о каждый угол квартиры, я проковыляла к телефону.
В наших квартирах всегда проводили обычные телефоны… Мобильные часто сбоили.
— Лера… — прохрипела я, когда на том конце пропали гудки.
— Ань? — скопировал меня сонный мужской голос. — Ты где?.. Который час?
— Лер, приедь, пожалуйста, я дома… Мне плохо…
Положив трубку, я скрутилась пополам. Внизу живота все резало и пульсировало так, будто зверь все еще был внутри. Стоило прикрыть глаза, меня обхватили его руки, рот наполнился слюной от густого запаха хвои… Я тряхнула мокрыми волосами и обвела мутным взглядом квартиру. Все было на месте, как и две недели назад, когда я уехала. Ничего не «повело» от выброса энергии при моем своеобразном возвращении. Грохот прекратился, но возня за дверью продолжалась.
— Надо ломать двери! — послышался вдруг сдавленный голос соседки. — Может, мертва уже!
«Если бы», — подумала я. Внутри все вскипело от злости:
— Оставьте меня в покое!!! — рыкнула так, что люстра из морских стеклышек зазвенела под потолком.
Волна ментального приказа чуть не выбила дверь и не разметала моих спасателей с той стороны. И на этаже разом все стихло.
— Черт…
Дело было дрянь. Все, на что меня хватило — доползти до ванной и крутануть кран горячей воды. Там меня и застал друг.
— Анька… — выдохнул он изумленно, ворвавшись в ванную. — Твою ж мать… Ты решила заживо свариться?!!
Валера — мой старинный друг. В обычной жизни — симпатичный брюнет среднего роста с потрясающе красивыми большими глазами. Мы дружили с ним, как выяснилось, еще в прошлой жизни. И хотя спецам с кафедры прорицателей так и не удалось определить цель, с которой мы держимся друг друга, нас это ничуть не смущало.
Он вытащил меня и, закутав в халат, отволок в кухню. Свернувшись в большом кресле, я следила за Лерой, хлопочущим на винтажной кухне в обрамлении моих глупых мыслей о том, как он прекрасно в нее вписывался. Взгляд лениво скользил по потертому бирюзовому гарнитуру, фарфоровым ручкам, которые я нашла в Индии, оттуда же привезла темно-синюю вазу. Парень поставил чайник и сунул нос в банки со сборами, морща временами нос…
— С оранжевой крышкой… — подсказала я, удостоившись тревожного взгляда. — Буду жить, Лер…
— Смотрю, хорошо отдохнула… — покачал головой он, то и дело зыркая на меня напряженным взглядом.