— Какого ребёночка? — спросил смутно знакомый голос.
Но я вслушиваться не стала. Мне было так хорошо. За последнее время я первый раз нормально заснула.
Глава 14
Утром меня разбудил Кирилл. Он аккуратно потряс меня за плечо и прошептал:
— Вставай, идём завтракать. А то мама без завтрака на занятия не отпустит. Можем опоздать.
Быстро вскочив, оделась. Моему удивлению не было предела. Я чувствовала себя великолепно. Голова не кружилась, ничего не болело и живот не крутило. Он наоборот урчал, требуя еды! Мне уже было все равно, что я ночевала у незнакомых людей. За долгое время мне было хорошо и это главное!
— Доброе утро, — поздоровалась я, входя в зал.
— О, Мариночка, как спалось? — спросила бодрая женщина. Она суетилась вокруг стола, накрывая завтрак.
— Замечательно. Спасибо вам огромное, — от чистого сердца поблагодарила я.
— Это хорошо, — ответила она. — Садись есть.
Я с энтузиазмом выполнила её просьбу.
— Твоя кофта немного помята. На, вот надень эту толстовку, — протянула она мне.
Я в шоке замерла. Только кофта? Женщина деликатно намекает, что я выгляжу, мягко говоря, не очень? Хотя, последнее время я абсолютно не уделяла внимание своему внешнему виду. Тогда почему этот вопрос меня волнует сейчас? Может, потому что мне стало лучше?
— Спасибо, — в шоке пролепетала я. — Но она мне великовата.
Мне было неловко. Чужие люди так заботятся обо мне. Кормят, укладывают спать, ещё и вещи предлагают. Они хоть и не новые, но хорошего качества, это я заметила сразу. Великоваты, но не позорно надеть.
— Зато в ней тебе будет удобно, и желудок не будет бунтовать, — удивила меня женщина. — Поверь мне.
В это время он, то есть желудок, громко заурчал, подавая признаки жизни. Я покраснела и взяла предложенную вещь. Стоило мне вдохнуть её запах, мой желудок успокоился. Странно все это.
— Спасибо, — в который раз поблагодарила её я.
— Благодарить потом будешь, — отмахнулась она. — И я тебя на ужин жду.
— Хорошо, — ответила я. Обижать женщину не хотелось. А приду я или нет будет видно.
— И вот тебе маленький сувенир, — протянула она мне золотую цепочку, на которой висел кулончик в виде бурого медведя.
Мне словно пощёчину дали. Улыбка сошла с моего лица. Медведь?! Уж простите меня, но больше с медведями связываться я не хочу! Мне хватило.
— Что не нравится? — подняла она свою бровь.
— Нет, — честно ответила я, в подтверждение отрицательно мотая головой. Вещь явно недешевая. Взять и выкинуть рука не поднимется. А носить ЭТО я не буду.
— Ну, как знаешь, — пряча в карман и хмуро глядя поверх моей головы, ответила она.
Мне было неловко.
— Вы на меня обиделись? — решила уточнить я. — Просто у меня не самые хорошие ассоциации с медведем. Простите.
— Нечего тут извиняться. Твоей вины в этом нет.
Больше мы тему кулона с медведем не поднимали. Новая знакомая, вместе с Кириллом, стала всё чаще приглашать меня в гости, и как-то так получилось, что я незаметно перебралась жить к ним. Кирилл старался меня оберегать и быть по возможности рядом. Но держался отстранённо, ничего не рассказывая и игнорируя все мои расспросы. Особенно его злили вопросы о его брате, чью комнату я заняла. Чтобы не спросила, ответ был один:
— Он сам виноват.
И всё. В чём виноват я так и не поняла. Но решила не злить своего защитника и отстала от него со своими расспросами, боясь потерять столь драгоценную дружбу.
Объяснить, почему мне помогают, они вдвоём мне так толком и не смогли. Женщина то улыбалась, то хмурилась. Кирилл просто поджимал губы и злился. Я решила, помогают и на этом спасибо.
Что будет в будущем, я старалась не загадывать вообще. Потому что мысли о будущем порождали страх. Он липкими щупальцами расползался по всему организму, окутывал и сковывал, забирая энергию и силы. А я должна быть сильной хотя бы ради малыша. Мысли о смерти никуда не делись. Я была уверена, что умру при родах. Но теперь я хотела родить здорового ребёночка и оставить его на воспитание Кириллу и его маме. Мне почему-то казалось, что они будут ему рады.
Старшего брата Кирилла, я ни разу не застала дома. На что его мать улыбалась и разводила руками, мол, занят очень, деньги зарабатывает. Это было странно. Иногда я слышала как кто-то с остервенением колет дрова. Но женщина не пускала меня посмотреть, говоря, что полено может отскочить и навредить. Решив, что у всех есть свои тайны, я не настаивала.
Ребёнок начинал подавать признаки жизни, больно работая руками и ногами. Я гладила его и, когда никто не видел, разговаривала с ним. Ночи перестали быть такими уж спокойными. Но в доме моих знакомых я чувствовала себя в безопасности. Да и ребёнок здесь вёл себя более-менее примерно, словно чувствуя хорошую ауру.