Тони небрежно скидывает свой чёрный фрак и бросает его в кресло. Медленно расстёгивает пуговицы на рубашке. Отворачиваюсь, не в силах на это смотреть.
– Ну же, детка, раздевайся, – торопит он, – Или тебе помочь? Но боюсь в этом случае, платье придётся выбрасывать.
Боги, он что собирался порвать на мне платье? Но в чём я тогда буду ходить? В этой огромной квартире нет ничего моего, вся гардеробная занята вещами Жаклин. Здесь среди всей этой роскоши я чувствую себя абсолютно чужой. Хочется развернуться и убежать, но куда?
Куда идти, если собственный отец считает, что мне здесь будет лучше? Если комнатка в особняке посреди леса будет болезненно напоминать мне о ночах, проведённых с Хосе. А больше мне и некуда идти. Даже старая Берта не поддержала меня.
«Любовь, безусловно, важна, но это не главный критерий выбора мужа. Со временем привыкнешь, и любовь придёт, а потом и детки появятся» – вспоминаю её слова.
Нет, я не хочу привыкать к Тони и уж тем более не хочу от него детей. Он уже ждёт меня, раздевает взглядом. Смотрю на его мускулистое тело, а в мыслях совершенно другой мужчина.
Тянусь к огромному банту на пояснице, но Тони опережает меня.
– У тебя было время, детка, но ты не успела. Теперь свой подарок я распакую сам!
Оборотень резко дёргает за ленту и та развязывается с характерным треском рвущейся ткани. Платье падает к моим ногам. Переступаю через него и застываю. Тони смотрит на меня с восхищением. Ещё бы, ведь Рут настояла, чтобы я надела именно это бельё. В нём я чувствую себя совершенно беззащитной. Тонкие полоски ткани почти ничего не прикрывают.
Хочется провалиться под землю от его жадного взгляда. Закрываю глаза. Представляю, что в комнате я одна. Это всё сон, Катрин, это не может быть правдой. С самого начала всё сон.
Тони со сдержанным рычанием опрокидывает меня на кровать. Тонкие ленточки рвутся, больно врезаясь в кожу, но мне всё равно. Взгляд упирается в серую спинку кровати, за ней чёрная портьера, чуть выше белый потолок.
Лежу безвольной сломанной куклой, не в силах пошевелиться. Разглядываю тени на потолке. Позволяю делать с собой всё, лишь бы это скорее закончилось.
Движения Тони становятся быстрее. Я ничего не чувствую, не хочу чувствовать.
– Чего застыла? Делай хоть что-нибудь, сопротивляйся! – трясёт он меня за плечи.
Сопротивляться? Зачем? Моя жизнь уже разрушена. Любимый предал и бросил меня одну. Отдал на растерзание своему брату. Сопротивляться, чтобы доставить ему ещё большее удовольствие? Не хочу, не буду!
Внезапно слышится щелчок входной двери.
– Какого дьявола? – рычит Тони, поднимаясь с кровати.
Слышу его недовольный крик из прихожей.
– Какого чёрта ты припёрлась, Жаклин?
Никогда бы не подумала, что буду благодарна оборотнице, за то, что прекратила мои мучения. Внизу живота неприятно покалывает. Накидываю на себя одеяло и тихонько сажусь, вслушиваясь в звуки, доносящиеся издалека.
– Мне нужны мои вещи, – заявляет Жаклин.
– И поэтому ты решила, что тебе можно врываться сюда? – рычит Тони.
– Антонио, милый, я не врывалась, тихонько вошла, не хотела вам мешать, – щебечет она.
– Но помешала и будешь за это наказана! – снова рычит.
Да она же только этого и добивается, змея! Вскоре голоса сменяются стонами. Раздаётся мерный стук о стену. Кажется, в прихожей стоял невысокий комод. Они что прямо на нём?
Не могу это больше слушать. Выползаю из-под одеяла и отправляюсь в душевую. На вешалке нахожу махровый халат, плотно прикрываю за собой дверь.
Шум воды заглушает все посторонние звуки, успокаивает. Не знаю, как долго я так протяну. Быть может, Тони потеряет ко мне всякий интерес после сегодняшней ночи? Очень на это надеюсь. Свадьба состоялась, брак консумирован, кого волнует остальное? Пусть себе спит с любовницей, лишь бы меня больше не трогал.
Яростно тру тело мочалкой в тех местах, где прикасался Тони. Тщательно смываю с себя запах, который мне противен. Но он, кажется, въелся в кожу, чувствую себя грязной.
Лишь убедившись, что запах полностью исчез, выхожу из душевой. Накидываю махровый халат, приятно пахнущий морозной свежестью, завязываю пояс.
В комнате никого нет. Я так устала, очень хочется спать. Забираюсь под одеяло с головой. Сон, который мне приснился, вызвал множество вопросов.
– Арчибальд, нет! – вижу, как мама падает на колени перед волчонком.
Он лежит в неестественной позе, из замазанного грязью тела сочится темно-алая жидкость. Кровь! Что с ним произошло?
– Они поплатятся за это! Я порву им глотки за сына, – слышу мужской басовитый голос.
Кажется, я уже слышала его, вот только не могу вспомнить, где и когда.
– Марселло! Не уходи! – причитает мама, – Я не хочу потерять и тебя! Будь же благоразумен!
Картинка сменяется. Мы с мамой бежим по лесу, нас преследуют дикие волки. Окружают, оттесняют в сторону леса. Этот ночной кошмар мучил меня в детстве постоянно, но то, что происходит сейчас, вижу впервые.
– Давай с тобой поиграем в игру? – предлагает мама, – Закрой глаза, маленькая, и не открывай, пока не разрешу, слышишь?
– Хорошо! – отвечаю ей, а сама дрожу от страха.
Мама опускает меня на землю и отходит в сторону. За моей спиной некоторое время раздаются страшные звуки, волчье рычание сменяется на скулёж и затихает, а затем я слышу шум приближающихся шагов.
– Ма?
– Всё в порядке, милая. Смотри на меня, только на меня. Волки ушли, слышишь? Они ушли, – её голос слегка подрагивает.
Краем глаза замечаю алую полосу на снегу и в страхе закрываю глаза. Одежда мамы почему-то разорвана, она придерживает её свободной рукой. Поднимает со снега шаль, на которой сидела я и закутывается в неё.
Просыпаюсь в холодном поту. В комнате я одна.
Что за непонятный сон? Волки в лесу, что случилось с ними? Моя мама, кто она? Не может же человек так быстро расправиться с волками? Нет, это просто сон, ночной кошмар. Мамы больше нет. Это волки расправились с ней.
Кручу в руках медальон. Пытаюсь вспомнить хоть что-то до того момента, как мама подарила мне его и не могу. Но ведь многие люди не помнят своего детства. Кто-то помнит себя с трёх лет, а я вот – с пяти.
Помню, как мы гуляли по городской площади. Помню свои ночные кошмары и как старательно пыталась их забыть. Но они возвращались ко мне снова и снова.
Помню, как папа отводил меня к старой Берте, когда работал в ночь. Я боялась спать одна. Помню, как соседские мальчишки пытались играть со мной, а я убегала. Но это было уже после смерти мамы. А что было до?
Всегда ли мы жили в домике в центре? Ведь я хорошо его помню, а во сне был совершенно другой дом. И волчонок. Кажется, тот мужчина назвал его своим сыном. Но если это так, то он оборотень? Глупости, Катрин, это просто сон, забудь о нём!
– Выспалась? – в комнату входит Тони.
– Да, – коротко отвечаю ему.
Сама себя пытаюсь в этом убедить. В конце концов, Тони не обязательно знать о моих ночных кошмарах.
– Собирайся, ты едешь в загородный дом!
Он бросает что-то на кровать и уходит. Я еду? Одна? Не верю собственному счастью.
Поднимаюсь, осматриваю находку. Короткое чёрное платье. Не моё. Похоже, Жаклин расщедрилась и выделила его из своих запасов, лишь бы я уехала. Пусть так.
С ужасом понимаю, что всё моё бельё разорвано, но просить новое не решаюсь. Проверяю свадебное платье. Книзу от пояса вижу порванную ткань. Придётся надеть то, что дали.
Платье обтянуло меня как вторая кожа. Чувствую себя не комфортно, ведь под ним ничего нет. Выхожу в гостиную. Окно приоткрыто. Ёжусь от холода, пытаюсь натянуть подол пониже.
Замечаю хищный взгляд Тони, который останавливается где-то в районе моей груди. Её вершинки от холода затвердели и сейчас их очертания проступают сквозь платье. Мне становится неуютно.