Мгновение, показавшееся ей вечностью, заставило испугаться одиночества. Неожиданно Анна поняла, что, возможно, в этом мире (после того как отец от нее отказался) у нее больше никого нет… кроме графа. Он был, пожалуй, единственным, кого заботили ее испорченное настроение и боль на сердце. Кому было не безразлично, что она грустит. И кто всей душой желал ее развеселить. Ведь он даже согласился на то, на что в иной раз никогда бы не пошел.
Анна молча стояла и смотрела в его желтые глаза. Они ничуть ее не пугали. Напротив, казались родными. Граф сделал пару шагов вперед и оказался рядом с ней.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил он.
— Нет, все так, — тихо ответила Анна. — Теперь все так.
Граф Эмирсон, казалось, не понимал, почему его спутница так сильно изменилась в лице. Когда его перенесло обратно в замок, Анна искренне радовалась происходящему и с восхищением наблюдала за представлением. Но теперь от того восторга не осталось и следа.
— Почему вас так долго не было? — укоризненно спросила Анна.
— Долго? — удивился граф. — Я вернулся так быстро, как мог.
Анна отрицательно покачала головой.
— Я… испугалась, что больше вас не увижу!
Глаза графа расширились от удивления.
— Испугались? — переспросил он поникшим голосом.
— Да, — Анна вытерла слезу с щеки. — Я почувствовала себя совершенно одной.
Увидев слезы на глазах девушки, граф почувствовал, будто его придавила каменная глыба. Его плечи опустились под тяжестью вины, хоть он и не оставлял ее одну и вернулся довольно быстро. Просто минуты его отсутствия показались Анне часами. Его отсутствие сказалось на ней весьма неожиданным образом.
— Извините, — виновато проговорил граф.
Анна опустила глаза. На нее вновь накатила утренняя грусть, с которой она проснулась. В ее голове снова зазвучал голос отца, повторяющий одну и ту же фразу, что ранила ее разбитое сердце. И граф это видел. Тогда он решил действовать.
— Там все еще идет представление, — напомнил граф, указывая глазами в сторону шута. — Вам ведь было так интересно наблюдать за сценкой. Пойдёмте, досмотрим до конца.
— Не хочу, меня это больше не интересует. Может, вернемся домой?
Предложение Анны хоть и было для графа желанным, но он понимал, что возвращение в замок только навредит девушке, усугубит ее подавленное состояние. Необходимо было отвлечь Анну от неприятных мыслей.
— Нет уж, — воспротивился граф, — раз мы вышли из замка, то должны хоть немного погулять. Пойдемте, я покажу вам красивое место.
Со вздохом Анна согласилась, подумав, что, скорее всего, это будет очередная библиотека. Что еще можно ожидать от него? Но ее душа и так тосковала, а при виде стеллажей, наполненных доверху книгами, едва ли расцветёт. Однако она все равно молча следовала за графом. Он прошел чуть вперед, куда-то свернул и, увидев лестницу, ведущую куда-то наверх, стал осторожно подниматься по ней. Ему мешал развевающийся на ветру плащ, но он продолжал старательно взбираться все выше и выше. Наконец, оказавшись на крыше высокого дома, граф сверху вниз поглядел на свою недоумевавшую спутницу.
— Теперь ваша очередь, — сказал он чуть громче обычного, чтобы она услышала, — не бойтесь, лестница в хорошем состоянии, она выдержит.
Анна боялась высоты, но уже не так сильно, как раньше. После того, как она чуть не выпала из окна во время неудачной попытки сбежать из замка, высота пугала не так сильно. Поэтому она спокойно поднималась по лестнице, которая хоть и выглядела довольно потрепанной временем, но определенно еще могла послужить ей.
Анна поднималась, а граф бдительно следил за ней. Вдруг она поскользнётся, оступится, а он ее вовремя подхватит, не даст упасть. Но этого не произошло, несмотря на переживания графа. Через пару мгновений девушка оказалась рядом с ним. Он протянул ей руку. Крепко держась за его холодную ладонь, Анна окончательно взобралась на крышу городского дома. Поправив колышущееся на ветру платье, Анна подняла глаза. И неожиданно сердце в груди стало биться чаще.
— О боже, — прошептала она заворожённо. — Как же красиво!
Ее светящиеся голубые глаза обратились к графу, и тот довольно улыбнулся.
— Пойдемте. — Он провел Анну чуть дальше и, присев на некое подобие скамьи из деревянного длинного бревна, добавил: — Я здесь часто бываю, когда мне тоскливо в замке. Прихожу всего на полчаса. Но эти полчаса порой, кажется, всего на миг, на короткое мгновение, но исцеляют меня, и проклятье забывается.