Глава 16
Анна поднялась обратно в отведенную ей комнату. Пройдя мимо двери, за которой находился пленник, она постаралась шагать как можно тише, чтобы он не услышал. Но у того видимо был чуткий слух.
— Что же вы здесь делаете? — насмешливо спросил голос. — А как же побег?
Анна замялась, не зная, что ответить. Он все же оказался прав. Сбежать отсюда невозможно. Анне тяжело было признавать его правоту, поскольку она лишний раз напоминала ей о ее беспомощном положении. И впервые в своей жизни ей приходилось мириться с тем, что есть вещи неподвластные человеку. От снизошедшего на нее осознания Анне стало грустно. Она с опущенной головой пошагала дальше в свою комнату, не удостоив пленника ответом.
По возвращении в покои Анна оглядела комнату тоскливым взглядом. Сколько еще ей здесь находиться? Это она могла узнать только с наступлением заката, когда сверчок и птица проснуться ото сна.
А пока ей оставалось только ждать. Анна присела на кровать и, глядя в окно, стала размышлять обо всем, что произошло за эти пару дней. Стоящая вокруг тишина заполняла каждый уголок комнаты и была такой осязаемой, что ее, казалось, можно было потрогать руками. Коснуться и надолго удержать. В комнату проникали лучи солнца, освещали стены и потолок, придавая им более радушный вид.
— Вы скучаете по дому? — спросил голос за стеной.
Анна молчала. В этот раз ей не хотелось с ним разговаривать. Но и хранить молчание оказалось мучительно. Потому она ответила на выдохе:
— Да.
— Но вы сами захотели сбежать из дому, — напомнил голос. — Почему же скучаете тогда?
— Я бежала не из дома и не от отца. Я бежала от проблемы, — пояснила Анна, смотря вдаль, на крыши домов. — И теперь очень сожалею.
Здесь Анна слукавила. Она вовсе не сожалела о своем побеге. Хотя бы потому, что при мысли об Альберте и о том, что ей пришлось бы с ним жить, если бы не побег, жизнь в этом замке, пусть и в заточении, становилась ей в разы милее. Альберт был ей неприятен. Что-то отталкивающее и пугающее было в нем. Словно было в его душе нечто темное и холодное, что отдаляло его от нее.
— Что же это за проблема? — с едва уловимым сочувствием проговорил голос.
Анна тяжело вдохнула. Она не знала, правильно ли будет поделиться с малознакомым человеком личными проблемами? А главное — можно ли открыть ему душу и излить на него поток мыслей, переживаний и тревог?
— Мой отец задолжал одному человеку довольно большую сумму, — призналась Анна, еще не до конца понимая, что невольно начинает раскрываться незнакомцу под грузом одолевавших ее тягот, — а выплатить ее должнику ему нечем. Тот пообещал простить долг, но взамен потребовал выдать за него меня. И отец согласился.
— Этот человек, которому должен ваш отец, должно быть очень плох, если вы из-за него сбежали, — поделился мнением пленник.
— В нем есть что-то… — несмотря на уверенный тон, которым Анна начала говорить, она все же запнулась, не зная, как продолжить. Она пыталась описать то чувство, которое вызывал в ней Альберт. Но все никак не получалось привести в порядок разбросанные мысли. — Что-то такое, что отдаляет от него любого человека. Я это чувствую, но объяснить словами не могу.
— Знаете, порой первый взгляд на человека и сделанный нами вывод на его счет может быть ошибочным, — осторожно намекнул голос. — Вы уверены, что ваша интуиция вас не подводит? Книгу ведь не судят по обложке.
Анна в раздумьях опустила глаза. Она представила себе Альберта. Его глаза, нагло светящиеся игривым огоньком. Его насмешливый тон, поведение и оскорбительные для Анны слова, слетавшие с его уст. Все в нем почему-то было Анне ненавистно. Возможно, внешность и голос Альберта были бы Анне по вкусу, но то чувство, которое появлялось в ней каждый раз при мысли о нем, вызывало неприязнь. Отсюда и внешность его не располагала к себе, хотя, казалось бы, что в ней было такого?
— Нет, не в этот раз, — без сомнений сказала Анна. — Он пугает меня и отталкивает.
— А я? — неожиданно задал вопрос голос.
Анна сперва даже не поняла его. Но когда до нее дошел смысл его слов, в ней что-то всколыхнулось.
— Не знаю, — пожала Анна плечами и искренне добавила: — По крайней мере, голос у вас приятный, почти не отталкивает.
— Почти? — переспросил он.
— Угу, — промычала Анна. — Если бы вы отвечали на мои вопросы, то этого «почти» и не было бы вовсе.
На миг замолчав, они оба словно задумались. В комнате на некоторое время снова воцарилась тишина. Но уже не такая напряженная, как раньше. После разговора с пленником, тишина стала Анне даже приятна.