Странно, но отчего-то эта сцена повлияла на душевное состояние Анны куда больше, чем толчок и испачканное платье. Девушка разволновалась и озабоченно поглядела туда, где только что скрылись мальчишка и стража. Окружающие тоже с любопытством глядели в ту сторону. Им не терпелось узнать, поймают ли наглого вора.
Глава 5
Через пару минут, когда Анна уже стояла у лавки с любимыми яблоками Натали, стража выволокла мальчишку из-за угла, придерживая его за шкирку. В маленьких грязных ручках вора виднелась небольшая буханка хлеба.
— Поймали вора! — вскричала женщина под ухом у Анны да так громко, что та испуганно вздрогнула.
— Мисс, — тем временем окликнул ее раздраженный голос с легким иностранным акцентом, — покупать что-то будете? Не видите, очередь задерживаете!
Анна обернулась к фруктовщику. Она и не заметила, что подошла ее очередь. Взволнованный взгляд девушки снова метнулся к мальчику, которого повели к пекарю за лавкой.
— Ну, он? — один из стражников нетерпеливо толкнул воришку к торговцу хлебом.
Не удержавшись на худых ногах, мальчик упал на колени и глухо завыл, когда ободранная кожа соприкоснулась с камушками. Очевидно, это было не первое его падение, потому что ноги в некоторых местах были исцарапаны в кровь.
— Конечно, он! — крикнул пекарь, буквально выплевывая в ярости слова. — Глаза вон какие хитрющие! Обокрасть меня хотел, наглый гаденыш?
Брезгливо сморщив лицо, торговец хлебом подошел к нему и занес было мясистую руку для удара, но резко отступил назад.
— Да от этого выродка такая вонь, что у меня голова аж затуманилась! — вскричал он, прикрыв широкой ладонью нос.
Мальчик часто-часто захлопал черными, как бусинки, глазами, смаргивая слезы. Кажется, он только сейчас понял весь ужас своего проступка. Он бросил быстрый взгляд на стражу, потом на торговца, губы которого были перекошены в отвращении, и съежился, как беззащитный кролик в клетке удава. Опустив глаза, обрамленные густыми черными ресницами, он сильнее прижал буханку к груди.
— Мисс! — ворчливо рявкнул продавец редкого сорта яблок с отчетливым загаром на овальном лице. — Вы меня слышите? Покупать будете?
— Нет, — растерянно пробормотала Анна, выйдя из очереди. Она была не в силах оторвать взгляд от блестящих глаз мальчика.
Как же сильно ей было жаль это бедное дитя. Осторожно растолкав любопытных горожан, Анна пробилась к месту происшествия. Остановившись в первом ряду, она наконец смогла оглядеть мальчика с ног до головы. Картина была жалкой.
На вид мальчику было лет пять-шесть, не больше. Он был в совершенно оборванной, грязной и потрепанной годами одежде. Тонкую серую ткань, покрывавшую тощее тельце, едва ли можно было назвать рубахой. Разорванные штаны держались на нем из последних сил. Башмаков не было. Стертые до крови ноги облепила грязь, ногти были черными и длинными. Что до лица мальчика, то оно, возможно, было даже красивым и миловидным, если бы его можно было разглядеть под слоем покрывавшей кожу грязи. Единственное, что выделялось отчетливо — его бледные сухие губы, какие бывают обычно у голодных, не евших несколько дней людей. А также глаза, настолько несчастные и испуганные, что сердце Анны обливалось кровью при взгляде на них.
— И что вы стоите? — в негодовании скривив лицо, спросил толстяк-пекарь и скрестил руки на выставленной вперед широкой груди.
Стража поглядела на него озадаченно. Они знали, о чем тот спрашивал. Но делали вид, что не понимают вопроса.
— Как наказывают воров? — подталкивая их к очевидному ответу, пояснил раздраженный непониманием пекарь, и, указав пальцем на мальчика, добавил. — Руку! Руку топориком отрезать, чтобы больше не повадно было обкрадывать добропорядочных людей.
Мальчик поднял голову на пекаря, в черных глазах застыл животный страх.
— Руку? — переспросил он еле слышно.
Он обернулся к стражникам. Те смотрели на него брезгливо — весь вид мальчика вызывал у людей неприязнь.
Слова пекаря заставили Анну затаить дыхание. Сердце болезненно сжалось в предчувствии ужасного.
Верзилы в доспехах переглянулись. На их лицах застыла растерянность. Опрометчиво. Страже запрещалось проявлять жалость, за это они могли горько поплатиться. Один из стражников, более решительный и непреклонный, сглотнув ком в горле, положил тяжелую руку на рукоять меча и медленно вынул его из ножен. Воздух разрезал стонущий металлический звук. Когда лезвие меча сверкнуло на солнце, ослепив всех присутствующих, Анна поняла, что утратила способность мыслить ясно.