На поясе загорелись «светляки», разгоняя окружающий мрак, но только на несколько шагов. Четкая граница между светом и бездонной тенью была физически ощутима, давила на плечи, ломала уверенность в успехе. Хотелось развернуться и дать деру. Поднять «Цикуту» в воздух и лететь, куда глаза глядят, хоть на край мироздания, только бы подальше от этой твари.
Наркотик, который дал нам корабль, подавил ментальное воздействие, но не до конца. Я чувствовал его отголоски где-то под кожей, в центре солнечного сплетения. Липкие пальцы бесконечного ужаса мягко поглаживали меня по затылку, заставляя то и дело оборачиваться и искать взглядом Ши и магистра. С одной стороны мне было жаль Флоренс, что она осталась одна, на попечении «Цикуты», а с другой — внутренний голос не уставал повторять, что корабль сейчас — самое безопасное место.
— Если здесь есть что-то зубастое — близко не подпускайте, — приказал Фэд. — Тварь инфицирована заразой камкери. Малейшая царапина — и можно будет писать завещание. Ее защитнички тоже наверняка больны.
— Ну, мы не собираемся с ними целоваться и жать руки. Точнее, щупальца… — нервно усмехнувшись, я чуть сместился в сторону, ближе к одной из пульсирующих стен.
— Зато они очень даже захотят близкого знакомства с твоим мясом, так что смотри в оба.
Впереди слабо пульсировал проем, высотой примерно в шесть футов. Дальше, насколько я помнил, в стороны расходились два коридора, по которым нам предстояло протопать не меньше мили, вглубь чудовищного сердца, где мы и бросим заряды.
Десять минут.
Всего десять минут с момента активации бомб до взрыва.
Любое промедление, любая ошибка — и кто-то может превратиться в пыль. Если хоть что-то задержит нас по дороге обратно, то можно будет петь прощальную песню и молить Саджу о новом перерождении в каком-нибудь мире получше.
— Здесь мы разделимся, — сказал магистр, замерев у проема. Бледное лицо покрылось испариной, карие глаза лихорадочно поблескивали в слабом свете. — Я прощальных речей не люблю, но…
— Никаких прощальных речей! — оборвала его Ши. — Мы все вместе вернемся домой.
— Возьмите это, — Фэд протянул нам крохотные кругляшки, в которых я сразу опознал «блошки» — универсальные записывающие устройства. — Включите их и фиксируйте все, что найдете. Нам потребуются любые доказательства, если на Заграйте мы не хотим пойти под суд. Они будут напирать, что опасность была мнимой, больной выдумкой, из-за которой мы ослушались приказов и похитили Посредника. Пусть посмотрят правде в глаза. Даже если все в курсе того, что происходит, мы сможем обезопасить себя.
— Предлагаешь, в случае чего их шантажировать? — я прикрепил «блошку» на грудь.
На лице магистра расцвела знакомая гаденькая усмешка.
— Всенепременно. При этом я сделаю копии и надежно их спрячу, у доверенных лиц, до которых Совет никогда не доберется.
— Правильно, — кивнула Ши. — Плюс я могу рассказать о Буре и всех тех интересных планах, которыми он так доверчиво со мной поделился. Никто из этих снобов не захочет, чтобы кто-то узнал о таком жутком предательстве.
Я качнул головой. Сомневался, что кто-то может купиться на слова Ши. Скорее уж, в ней увидят полукровку, а не человека, говорящего о реальной угрозе.
— Если люди в это поверят.
Улыбка Фэда стала шире.
— Ты не понимаешь, вольный. Люди могут не верить, им просто достаточно… начать сомневаться. Все! Хватит болтовни. Раз уж мы решили рвать эту суку в клочья, то предлагаю начать.
Ши отправилась со мной, а магистр предпочел идти один.
Не знаю, что он задумал, но хотелось верить, что все это не закончится нашим коллективным самоубийством, потому что, видит Саджа, а я хотел вернуться домой.
Хотя бы еще один раз.
92. Шиповник
Шаг — хлюп, шаг — хлюп.
С потолка срывались тяжелые маслянистые капли, и я старалась не попадать под них, не касаться стен и вообще смотреть только вперед, на широкую спину Геранта. Чуткий нюх жутко страдал из-за нестерпимого запаха гнили, который с каждой минутой только усиливался.
Нервно заправив за ухо выбившуюся прядь волос, я замерла у изгиба коридора, не в силах сдвинуться с места. Чувства страха и паники накатили неожиданно, пробились через наркотическую защиту и наотмашь ударили по лицу. Это были не мои чувства! Это чудовище всеми силами пыталось добраться до самых дальних уголков разума, чтобы сломить палачей, пришедших усыпить его.