Впереди, с неба, уже спускались Давид и Влад. К нему спешил Дамир и сбоку шёл Террион. Но они не видели того, что заметила я. Шарк был ещё жив. Он совершенно точно ещё шевелился и намеревался нанести подлый удар в спину ничего не подозревающего Артуриона…
Рефлексы сработали быстрее разума.
Я подбежала к отвернувшемуся Артуриону и оттолкнула его в сторону. Он этого не ожидал и легко подался вперёд, но на ногах устоял.
И в тот же момент мою спину прожгла невыносимая боль. Кажется, тогда я услышала страшный крик, но так и не смогла понять, кому он принадлежал. Лилианне или же мне?
Ноги мои подкосились, и я бы точно мешком упала на землю, если бы меня не подхватили сильные руки.
Как-то отдаленно, будто через вату, слышала нечеловеческие крики корчившегося от боли Шарк. Он нарушил условия договора на крови. Не причинять мне вреда…
Последнее, что я увидела, прежде чем вырубиться, это испуганные глаза поймавшего меня Артуриона, последнее, что почувствовала — вкус собственной крови во рту.
Почти ушла за грань
Боль была нестерпимая, меня лихорадило и выгибало. Сквозь пелену агонии слышала взволнованные голоса, меня куда-то несли. Потом следовал новый приток боли от того, что меня положили.
Я будто бесконечно падала в огромную черную дыру, выныривала из нее на мгновение и снова проваливалась на самое дно. Мне казалось, что больнее быть уже не может, но приходила новая, более сильная волна.
Я плакала и звала маму, просила у всех прощения, то ли в голове у себя, то ли наяву. И в момент, когда мне оставалось только мечтать, чтобы это закончилось, как будто меня услышали, мое сознание начала затягивать темнота. Бесконечная бездна, в которую я падала и падала…
А потом все резко прекратилось. Боль отступила. И я оказалась в каком-то темном коридоре. Тщетно пыталась нащупать стены, но ничего не получалось. На меня накатило отчаяние и лютый страх.
Но вдруг впереди загорелся яркий белый свет, он словно манил и ласкал, подзывая меня к себе. И я радостно пошла в его сторону, не в силах сопротивляться желанию слиться с ним. Боли больше не было, остались лишь лёгкость и счастье. Я ощутила себя такой свободной.
Сомнений, идти или нет, не было. Только необузданное желание достичь света. Ускорила шаг.
Но мне не позволили дойти. Кто-то вдруг схватил меня крепко за талию. На автомате обернулась, но так никого не увидела. Только тонкую зеленую, словно прозрачную, нить, обвившую мою талию. Повторно попыталась сделать шаг вперёд — снова осечка. Меня, определенно, держали. Скинуть ее не удавалось. И от этого во мне вскипело раздражение.
Не придумав лучшего способа борьбы с невидимым соперником, начала дергаться. У того, кто, схватил сил хватало, только на то, чтобы держать. И я злорадно подумала, что это ненадолго. Чувствовала, что силы его не бесконечны и они иссякают. Словно обезумев, начала вырываться из хватки, ощущая как она слабеет.
Добавила усилий и путы, удерживающие меня, стали спадать. Радостно запрыгала на месте и снова сделала шаг в сторону спасительного света.
“То то же!” — хмыкнула самодовольно.
Но тут же хватка вернулась, а к зеленой нити присоединилась ещё одна. Цвета радуги. Теперь держали двое, я топнула ногой и стала вырываться ещё усерднее.
“Не хочу обратно, там впереди гораздо лучше!” — бунтовала мысленно.
Только хотела добавить усилий, как почувствовала ещё один захват, жемчужного цвета, и тут меня бодро потащили обратно, в прямом смысле. Пыталась схватиться за что угодно, хотя бы за темноту, но ничего не получалось. Просто барахтала руками, словно выброшенная на берег рыба плавниками.
— Не хочу обратно, отпустите! — захныкала с досады, обращаясь неизвестно к кому.
— Рано! — рявкнул в моей голове недовольный голос Давида.
И как этот чешуйчатый там оказался?!
Не успела додумать это, как меня вновь затащило обратно в беспамятство.
Захотелось пить, ужасно и нестерпимо. Открыв глаза, первым, что увидела — белый потолок. И только после перевела взгляд. Рядом с кроватью на кресле дремала Лилианна.
— Воды… — голос мой шелестел.
Лилианна встрепенулась и, просияв от счастья, кинулась наполнять стакан содержимым графина. А следом она помогла мне поднять голову и аккуратно напоила.
— Как дела? — спросила я первое, что пришло в голову.