Он не сомневался, что вызов был связан с чем-то серьезным и не мог служить дружественным приглашением скоротать вместе вечерок.
В последние несколько недель его не оставляли предчувствия неминуемой катастрофы. Все началось с того дня, когда Каролина объявила ему о своем намерении сколотить состояние.
Он всячески старался отвлечь ее мысли от собственной персоны и не попадаться ей на глаза, осторожно высовывая из-за дверей голову, как какая-нибудь черепаха, боясь, как бы она его не заметила. Он направлял к ней всех достойных молодых джентльменов Англии, каких только знал. Тех, кто помоложе, он заставлял с ней танцевать, а тех, кто постарше, – вести с Каролиной беседы. Он даже убедил Дерборо присылать ей ежедневно маленькие букетики цветов.
Ничто не помогало.
Так прошла неделя, после чего Каролина вдруг перестала появляться в свете.
Он мог бы радоваться. Эксперименты с поцелуями она прекратила. Не возобновила она и своих визитов к Луизе. Он взял с бывшей содержанки слово, что та немедленно пошлет за ним, если Каролина вдруг у нее появится. Он даже заплатил предприимчивой танцовщице деньги, в которых сам всегда испытывал нужду, дабы наверняка заручиться ее лояльностью.
Но и это не принесло никаких результатов.
Джеффри с уверенностью знал одно – Каролина упорно двигалась навстречу неминуемому краху, и ничто не могло ее спасти.
Но теперь, похоже, период ожидания закончился. Получив вежливую записку от ее тетушки с просьбой немедленно явиться в дом Хиббертов, Джеффри понял, что гром грянул. Он до сих пор сжимал смятый листок в кулаке. Снова выругавшись, он свернул в переулок, надеясь обогнать дурацкую телегу, не дававшую ему проехать.
Выехав из клуба сразу, как только получил записку, граф потратил на дорогу к дому Хиббертов двадцать пять минут. Это был неплохой результат для расстояния, которое ему пришлось преодолеть, если учесть все трудности, встречающиеся на его пути. Тем не менее миссис Хибберт, встретившая его в холле, выглядела недовольной и, когда он отдал шляпу и перчатки ее скрюченному артритом дворецкому, не преминула его упрекнуть:
– Давно пора, лорд Тэллис. Пока вас не было, я сделала все от меня зависящее, но, поверьте, любому терпению есть предел. Так вот, свой я полностью исчерпала и больше не в состоянии это выносить.
Она кипела от возмущения. Такой возбужденной Джеффри ее никогда еще не видел. Он ни на шутку встревожился, хотя старался держаться непринужденно, когда склонился над ее рукой.
– Я приехал, как только смог. Как можно...
Но тетушка не дала ему закончить фразу, перебив нетерпеливым жестом, прежде чем он успел отпустить ее пальцы.
– Я попыталась выпроводить его, но он отказался, – прошипела она, указывая на лестницу. – Томсону всегда удавалось избавиться от него, когда он приходил не вовремя, но на этот раз он просто не желает уходить, и все тут. Говорит, что должен сначала во что бы то ни стало просмотреть какие-то ее документы.
– О ком речь?
– Слава Богу, Альберт вернулся, – вдруг затараторила миссис Хибберт, пропустив мимо ушей вопрос графа. – Они теперь наверху, обсуждают его последние опыты.
Джеффри помрачнел и от дурных предчувствий заскрежетал зубами.
– Кто наверху и где Каролина?
– Как кто? Мистер Лутс, конечно. Более грубого и беспардонного мужлана я еще не встречала.
Джеффри не составило особого труда припомнить названного господина. Ведь именно его поверг он наземь одним ударом, когда некоторое время назад тот бесстыдно приставал к Каролине в саду.
– А где Каролина? И что он сделал?
Но миссис Хибберт его не слушала. Прохаживаясь по холлу и не стесняясь присутствия Томсона, она запальчиво продолжала свою обличительную речь:
– Я целиком и полностью возлагаю вину за случившееся на вас! Если бы вы были хоть чуточку внимательнее, то ничего подобного не произошло бы. – Она сделала выразительную паузу, чтобы смерить Джеффри негодующим взглядом. – Подумать только – брак! Я не представляю, как этому воспрепятствовать. Он говорит, что другого выхода нет. Я послала также за Гарри, но, Джеффри, я не «в состоянии уразуметь, что здесь творится!
На лице ее читалась растерянность. Ее причитания и жестикуляция становились с каждой минутой все экспансивнее. Ее взволнованный вид напугал Джеффри и заставил сделать то, что в другом случае он никогда бы себе не позволил. Схватив миссис Хибберт за плечи, он встряхнул ее. Не слишком сильно, но ощутимо, чтобы она пришла в себя и перестала нести бессвязную чушь.
– Где Каролина? Он что, обидел ее?
Миссис Хибберт, захлопав ресницами, остановила на Джеффри пристальный взгляд, потом кивнула, словно увидела в его глазах нечто такое, что послужило ей успокоением. Когда она снова заговорила, ее речь стала более вразумительной.
– Каролина на своем любимом дереве. Я не знаю, что там у них стряслось. Мне известно только, что мистер Росс сидит в библиотеке и нервно заламывает руки и что за всем этим стоит этот мерзкий мистер Лутс.
Джеффри бросил взгляд в сторону лестницы, раздумывая, куда двинуться в первую очередь. Как ни велико было его желание услышать правду от пресловутого Лутса, побуждение найти Каролину оказалось сильнее.
– На каком она дереве?
– В саду.
Джеффри устремился к двери, но миссис Хибберт поймала его за руку.
– Вы хотите, чтобы я задержала мистера Лутса? Он покачал головой:
– Я могу и сам его потом найти. Но пожалуйста, не спускайте глаз с мистера Росса.
Уинифред хотела что-то сказать, но он уже открывал дверь, ведущую в сад. Садом называлась небольшая полоска травы шириной в два шага с высаженными на ней цветами. Но главной его достопримечательностью был ввинченный в небо огромный вяз в великолепном убранстве осенних листьев. Вдоль ствола свисала крепкая веревочная лестница, терявшаяся в густой кроне.
Джеффри, не колеблясь, направился к дереву и, задрав голову, всмотрелся в плотное сплетение ветвей. Но ничего не увидел, кроме буйной палитры осенних красок и какой-то темной платформы.
– Каролина?
– Я здесь, – раздался приглушенный голос.
– Это Джеффри.
– Я знаю.
– Я бы хотел поговорить с тобой, если ты не возражаешь. Он замолчал в ожидании ответа. С каждой секундой, по мере того как пауза затягивалась, его волнение усиливалось. Наконец она отозвалась.
– Я буду рада побеседовать с тобой, – донесся до него вежливый ответ.
Джеффри вздохнул.
– Каролина, не будешь ли ты любезна спуститься вниз? А то я боюсь свернуть себе шею.
Снова последовало долгое молчание.
– Мне не хочется. Но ты можешь ко мне присоединиться. Здесь очень красиво. И спокойно.
Обдумав эти аргументы, Джеффри понял, что альтернативы нет. Вернее, одна все же была – он мог уйти. Но это в его намерения не входило. Он должен был сначала увидеть Каролину и убедиться, что она в добром здравии. Конечно, он мог бы остаться под деревом и дождаться, когда она спустится вниз. Но, зная Каролину, он понимал, что можно проторчать в саду до конца недели.
Таким образом, его выбор был предопределен.
Вздохнув, он сбросил сюртук. Затем Джеффри Ратберн, граф Тэллис, светский щеголь, зрелый человек, полез на огромное и довольно грязное дерево. Нимало не заботясь о своих дорогих ботфортах, он, правда, очень старался не запачкать темно-желтые панталоны. Еще одна дыра – и их можно будет смело выкинуть.
Наличие лестницы значительно облегчало подъем, но ему не хотелось думать, как она умудрялась справляться с подобной задачей в платье. Протиснувшись в небольшую прорезь в платформе, он быстро огляделся. И первое, что он увидел, – обширный участок кремовой кожи, просвечивавший сквозь дыру в когда-то белом платье Каролины. Открывшееся зрелище его смутило и в то же время доставило истинное удовольствие. У неб были удивительно стройные лодыжки и безукоризненной формы икры, не говоря уже о пленительной красоте молочно-белых бедер. Он не мог оторвать от нее взгляд.
Боже, как удивительно красива была эта женщина! Во время первой встречи она показалась ему худощавой, но это впечатление оказалось ошибочным. Она была гармонично сложена, с тончайшей талией, казавшейся еще тоньше по сравнению с высокой полной грудью. Подобное тело с ярко выраженными формами в положенных местах не оставляло равнодушным ни одного мужчину, хотя в этом сезоне такие формы были не в моде. Джеффри грезил о ее теле с первого дня их знакомства.