- Лара, говорят, она многим людям помогла - я тому живой пример. Может, и вашу семейную проблему решит? Знаешь, мне иногда так больно смотреть на твоего мужа. Ну, сама понимаешь...
- Да всё я понимаю. Но, тогда надо мужа вести, а не меня.
- А вот ты сама возьми и съезди. Там она расскажет, нужен ли твой благоверный, или одной тебя хватит.
Лариса кивала, глядя на сестру. Перед её глазами сейчас стоял её муж, такой любимый и беспомощный, волнующийся во сне и наяву. Как он отреагирует, когда узнает, что Тамару посоветовала Наташа? С его постоянной паранойей об осведомлённости целого мира о его проблемах, он может только укрепиться в своих мыслях. Придётся всё делать тихо и спокойно, не выдавая своих намерений. Подобрать бы такое время, когда муж будет на работе, а она останется дома... Но пока это нереально. Может, заболеть понарошку?
Они просидели ещё не больше пяти минут, после чего Наташа вызвала такси и оставила сестру в раздумьях. Весь вечер Лариса ходила с мыслями о предстоящем звонке, отчего муж стал напряжённым, увидев в этом свою вину. Косвенно, он был виноват в её настроении, но напрямую обвинить его было не в чем. Это всё совесть... Она родимая! Ларисина награда и вечное наказание.
В тот вечер звонка Тамаре не было. Как не состоялся он ещё в течение месяца после разговора в кафе. Совесть давила на голову, а работа - на разум. Ну разве она виновата, что на типографии так много дел?
Сегодня отмазку придумать не удастся. Конечно, можно побороться с разумом, объясняя ему весь идиотизм ситуации с бытовым колдовством, но совесть подсказывала, что она-то не согласится ни с одним из утверждений.
Телефон перекочевал в руку. Аромат кофе всё ещё витал по кухне, даря бодрость и помогая с уверенностью в себе. Позвонить? А разве есть выбор? Через месяц сестра родит и начнёт новую охоту за миром и покоем в семье Ларисы. Кормящую женщину беспокоить очень не хочется.
Номер из десяти цифр притягивал взгляд. Имя, которое хранилось вместе с ним, наталкивало на вопросы. Что скрывается за этими значками? Как измениться судьба, если помощь, обещанная сестрой, произойдёт в действительности? Почему-то кажется, что в Ларисином случае колдуньи бессильны.
- Алло, здравствуйте, - проговорила женщина, усевшись на край стола. - Мне ваш телефон дала сестра. У меня есть небольшие... проблемы... Конечно, я могу сегодня. Хорошо... Да, я знаю это место - я там провела ни одно лето... Через полтора часа? Да, смогу... Спасибо. До встречи.
Телефон отправился на стол, снова превратившись в бесполезный кусок пластика, стекла и металла. Сейчас начало десятого, значит, на месте не худо быть в начале одиннадцатого. За час она доберётся до дома колдуньи, а там... А там, будь что будет.
Лариса вышла из кухни и остановилась перед зеркалом. Сняв одежду, она несколько секунд рассматривала себя в зеркале и, оставшись довольна результатом, подошла к закрытой двери. На деревянной поверхности виднелся значок, изображающий человечка в ванной.
Да, придётся ехать. Но сначала душ, расчёска и короткая прогулка в маленьком абрикосовом саду.
***
Из автобуса Лариса вышла ровно в десять часов. Если память не изменяет, то идти ей придётся не более пяти минут. В детстве это расстояние они преодолевали за час. По дороге были дома друзей, абрикосы с вишнями, и живность, перебегавшая дорогу. Как в таких условиях попасть к дому кривой бабки за несколько минут? Естественно, такого способа детство не давало. Раньше она могла добежать туда за две минуты, но кому это было нужно, если на ветвях деревьев висят манящие красные ягоды, а твои ноги одеты в лёгкие летние босоножки?
Сегодня Лариса шла по знакомой дороге, нехоженой ею уже больше десяти лет. Что-то изменилось? Скорее всего. Но все эти изменения не более чем небольшая погрешность в привычной картинке из детства. Черешня во дворе её друга Саши разрослась до огромных размеров. А где теперь сам Саша? Сложный вопрос, но в дверь звонить не хочется. Дом Насти стал больше. К нему пристроили второй этаж и большую веранду. Теплицы так и стоят на своём месте, намекая, что тётя Катя всё ещё живёт в этом доме и продолжает заниматься помидорами. А вот сгоревший дом дяди Тимофея разобрали до фундамента. Интересно, это местные постарались, или кто-то выкупил землю вместе с жильём погорельца? Пьяный Тимофей растопил зимой печь и уснул в своей кровати. Остатки её ещё долго стояли на улице, вынесенные из дома в назидание местным пьяницам. Правда, пить в деревне меньше не стали, и бабка-самогонщица ещё долгое время развивала свой бизнес. Тимофей забрал её через три года после своей смерти - отчего загорелся дом никто не знал, но кривая бабка вынесла тогда свой вердикт. «Добрался, шельма», - смеялась она, показывая куда-то в сторону. - «Ну теперь, Сонечка, будешь чертям самогон гнать. Молодец Тимошка». Говорят, кто-то даже слышал после этого старушечий плачь, раздавшийся с поля. Да, детей туда долго не пускали тем летом...