— Доброе утро, Клэри. Как спалось? — защебетала женщина, цепким взглядом оглядев комнату. Я заметила, что и постель, с которой я минут десять назад встала, уже была заправлена.
— Спасибо, хорошо… — неловко пожав плечами, я стушевалась.
— Завтрак через час, а я пока решила тебе хоть чай принести, чтобы ты не голодала.
— Я и не голодала.
— Бисквиты просто великолепны. Итан ночью даже не удержался, чтобы не сбегать за ними пару раз на кухню. — мимолетная улыбка коснулась моих губ, стоило представить этого мужчину лопающего ночами сладкое. — Так что ты кушай, кушай. А если еще что нужно, говори. Платьишко вчерашнее… — подметила она мой вчерашний наряд. — Тебе нужна помощь, чтобы переодеться?
— Нет, спасибо. — я присела на край кровати, не решаясь попросить женщину покинуть комнату.
— Ладно, я побегу. Там Костя, это повар наш, с утра зашивается. Подсоблю немного.
— А… А можно с вами? — решительно вскинулась я. Сидеть час в одиночестве мне что-то не хотелось.
— Куда? — не поняла меня нахмурившаяся женщина. — На кухню?
— Ну да. Я не помешаю, честно, просто посижу с вами, может тоже смогу быть полезной и помогу чем.
— Ой, деточка, отдыхай, набирайся сил…
— Ну, пожалуйста. — скатилась я до упрашиваний. — Мне тут очень одиноко.
Алевтина держала оборону минуты три, прежде чем подхватить разнос и попросить меня следовать за ней.
Кухня была шикарной. Сваленные по столам и полкам продукты, не скрывали гладкой поверхности красного дерева. Обустроенная по последнему слову техники она поражала изобилием различных приспособлений и кухонной утвари. Колдовавший у плиты паренек в белом, как мне показалось, халате, усиленно что-то помешивал в сияющей кастрюльке, когда мы только вошли.
— Алевтина, наконец-то… Картошки начисти, пожалуйста… Ничего не успеваю, ничего… — приятный голос, моляще воззвав к горничной с просьбой о помощи, прежде чем он повернулся. — Оба-на… А это, что за ципа? — кивок в мою сторону с интригующей улыбкой на губах был настолько бесцеремонным, как и его речь.
Я что прозрачная?
— Костя! — раскрасневшаяся женщина поставила на стол разнос моим чаем и осуждающе взглянула на поваренка.
Да, именно так, уважение и сочувствие, которое я испытывала к нему вчера испарилось без следа. Да и, молодой он слишком. Лет 20,не больше. — Это Кларисса, Костя! И она отлично говорит по-русски.
— Ебушки-воробушки… — выпалил парень, вытаращив на меня глаза. — Простите, я думал вы гораздо младше… Это было чудовищной ошибкой, которая больше не повторится. Извините еще раз, пожалуйста.
Мне не нравилось, что передо мной откровенно лебезили больше, чем его предыдущая манера общения. Я нахмурилась и принялась за чай, раздумывая, как бы завязать разговор.
— Клэри, деточка, а еще есть творожная запеканка, хочешь? — Алевтина все еще ощущала стыд за слова Кости и спешила как-то сгладить эту ситуацию.
— Спасибо, достаточно бисквитов. — я решила не упоминать, что мне было бы достаточно и чая. — Спасибо, кстати, Костя, вчерашний ужин был… впечатляющим. Впрочем, как и эти бисквиты. — один я уже успела оценить, едва не зажмурившись от удовольствия.
— Это моя работа, но я рад, что вам понравилось. — парень попытался улыбнуться, но улыбка вышла нервной. — И еще, я был бы рад, если бы вы озвучили мне свои предпочтения. В еде. Столько всего готовить… Поймите правильно, я не жалуюсь, просто штат еще не набран. Мы с Алевтиной разрываемся по всем фронтам.
Бисквит застрял где-то поперек горла. Я поспешила сделать глоток чая и прокашляться.
— На всю эту домину вас только двое?
Они переглянулись.
— Да. Мы только позавчера приехали.
— Давайте сюда картошку. — решительно встав, я направилась к женщине, застывшей с ножом в руке. — А картофелечистки нет?
— Есть. Мне ножом как-то привычнее… — растерянно пробормотала она.
— Так давайте. А вы идите… по своим другим делам. Мы с Костей займемся… Чем мы займемся? Что это вообще будет? — обратилась я к такому же растерянному, как и Алевтина, парню.
— Пюре… А… Вы умеете чистить картошку?
— Думаю, да! — я кивнула, предполагая, что не зря же мне мозг выдал информацию о картофелечистке.
Путем недолгих пререканий, мне вновь пришлось надавить на жалость этой женщины, чтобы она меня подпустила к овощам. Костя вручил мне сразу три картофелечистки, и я приноровилась, выбрала более удобную для себя, благодарно кивнув.