Но что дальше? Идти в лес? Попасться каким-нибудь разбойникам и надеяться на чудо? Там либо изнасилуют, либо убьют, а может всё сразу. Дурацкие идеи вроде «напороться глазом на ветку, чтобы выглядеть не очень» отметаю.
Поле заканчивается дорогой, за которой начинаются посевы хлеба, по ним бегать уже нельзя, да и незачем, спрятаться не выйдет. Низкое солнце красит всё вокруг в золотисто-алый. Воздух ещё душный от дневной жары, но после заката быстро станет холодно. Если не придумаю, что делать, ночь будет непростой.
При условии, конечно, что я смогу удрать.
Смотрю вправо. В деревне лают собаки, слышно крики. Меня начали искать? Вздыхаю и поворачиваю налево, к лесу. Если и бежать, то только сейчас, другого шанса не будет.
Деревья совсем близко. Кажется, мне пока везёт, никто не выходит искать… сейчас зайду в лес и…
— Набегалась?
Я подпрыгиваю с перепугу и чуть ли не на землю падаю. Между кукурузным полем и лесом тоже есть дорога, которую сейчас занимает четвёрка чёрных жеребцов, впряжённых в добротный экипаж. Вояка беззаботно гладит морды первой пары.
Гаргулья срань…
— Значит так, шпилька, — он величественно оборачивается и складывает ручищи на груди, — либо ты садишься в экипаж как леди, либо я загружу тебя как зверёныша. Выбирать тебе, конечно, но я бы не советовал испытывать моё терпение и продолжать демонстрацию своей бестолковости.
Я упираюсь руками в колени. Как же меня этот придурок напугал! Тело одновременно морозит и бросает в жар, в боку начинает колоть, будто намекая, мол, хватит бегать, Инга, помрёшь уставшей.
Пока пытаюсь привести дыхание в порядок, вижу подошедшие мужские ботинки. Кажется, я могу обе ноги в такой засунуть. Перед носом появляется ладонь. Я отбиваю её в сторону и выпрямляюсь. Вояка усмехается.
— Думаешь, если будешь дерзить, что-то изменится? Можешь не стараться. Мы и орешки понаглее ломали. Поехали уже. В эту дыру и так неблизкий путь.
Последнее обижает сильнее, чем насмешка над моим раздражением.
— Отвали от меня, — рычу сквозь зубы. — Я не поеду никуда! Там и без меня хватает дурочек!
— Но ни у одной нет волос такого цвета. Глаз тоже, — он наклоняет голову к плечу и ухмыляется. — Я не первый год девчонок собираю, да и на отборах присутствую, а таких ещё не видел.
Липкий взгляд, которым он меня окинул, неприятен. Хуже всего то, что на волосах его внимание не задерживается. Зато на губах, груди и бёдрах — да.
Вот меня ещё вояка на побегушках у императора глазами не раздевал!
— Охамел совсем? — вспыхиваю я и замахиваюсь, чтобы влепить ему очень даже заслуженную пощёчину. — Ты куда…
Он без труда ловит мою руку. Чего я ожидала, собственно? Он уже показывал, что так умеет. Не знаю, в какой момент его ладонь оказывается на моей талии, мешая вырваться и убежать. Держит так крепко, что я вытягиваюсь на носочках. Пойманную руку отводит в сторону, полностью обездвиживая меня.
— Я спрошу ещё раз, — вкрадчиво произносит вояка, наклонившись ко мне так, что я вижу своё отражение в чёрном зеркале его глаз. — Ты поедешь по-хорошему или… — он ухмыляется, отчего по моей спине разбегаются колючие мурашки, — хочешь чтобы я сделал это силой? Любишь наказания? Когда тебя связывают?
Сердце колотится так, что больно рёбрам. Я чувствую приятный запах пряностей и кофе, исходящий от него. В сочетании со всем остальным это обескураживает и выгоняет из головы абсолютно все мысли.
Не дождавшись ответа, мерзавец ухмыляется шире, показывая ровные белые зубы:
— Оу. Раз так, я привезу императору идеальную невесту. Может никакой отбор и не нужен будет?
Глава 3. В новую жизнь
По спине пробегают колючие мурашки. Вояка, кажется, тоже это чувствует и надменно ухмыляется:
— Славная девочка. А теперь полезай в экипаж и притворись милашкой, чтобы путешествие понравилось нам обоим.
— А если я далеко не милашка? — сама не знаю, зачем огрызаюсь я.
— Тогда поедешь у меня на коленях, — он сужает непроглядно чёрные глаза. — Как капризный ребёнок, которому не хватает внимания.
— Вот ещё! — хмыкаю я, упираясь в его грудь ладонью. Удерживать он не стал. — А император тебе морду не начистит за такие вольности в отношении его потенциальной невесты?!
Черноглазый хмыкает и надменно поднимает подборок.
— Шпилька, ты уж определись, будешь прикрываться его именем или сделаешь всё, чтобы избежать замужества. Тут, знаешь ли, и рыбку съесть, и на… — он осекается, но быстро придумывает вариант приличнее. — Кхм, в общем, на двух стульях ты с такими формами не усидишь.