— И как?
Перед глазами предстало видение туго натянутой струны, готовой в любой момент спружинить и больно ударить в зависимости от его ответа.
На несколько долгих секунд Шайкан остановился вовсе. Он задумчиво посмотрел меня, тоже замершую, потом усмехнулся и, так ничего и не ответив, пошел дальше. Мне пришлось засеменить следом, терзаясь переживаниями теперь еще и об этой обескураживающей недосказанности.
Если привратник у ворот города и удивился, то не рискнул спросить, встретив взгляд преподавателя темного искусства. Нас быстро впустили на территорию, и лорд проводил меня до самого домика. По пути мы встретили пару адептов и лекторов, но не больше — все же время занятий по Керкинской программе нередко длилось аж до пяти-шести вечера, а сейчас только недавно прошел обеденный перерыв.
— Ваша болезнь уже прошла, ведь так? — ехидно уточнил дракон, останавливаясь у входа в здание моего проживания. От этой издевки я покраснела в очередной раз, усиленно пялясь на носки своих сапог, и кивнула. — Никаких следов запрещенной магии я больше чувствовать не должен, учтите. Начиная с завтрашнего дня, по субботам, понедельникам и четвергам у нас с вами будут индивидуальные стимулирующие занятия. Жду утром в девять, не опаздывайте, не то я действительно буду вынужден наказать вас за все. Хорошего вечера… моя леди.
Отказ не предполагался. Я как открыла рот, округленный в невысказанном "о", так его и закрыла, потому что он ждать моего ответа не стал и ушел. Глупым взглядом я проводила его спину до тех пор, пока она не скрылась за поворотом, и, смиренно вздохнув, развернулась к общежитию.
Часть тринадцатая. О безбашенных студенческих вечерах
Долго еще вечером пришлось объяснять Кейре и Арине, что визит магистра Шайкана способен мертвого поднять, не то, что чудесным образом исцелить белую анозу, а потом мямлить в попытках отвязаться от требуемых подробностей и причин его прихода. Причем если соседка пришла в искренний трепет из-за того, что сам знаменитый архимаг нашей академии был в этой комнате, то лучшая подруга была в восторге явно романтического характера. И нет, она сходила с ума от моего дракона, она была счастлива, что дракон мой. Ну, в ее фантазии.
— Да он просто хотел убедиться лично, что меня не нужно перемещать на дистанционное обучение, ничего больше, — устало повторила я в очередной раз, надеясь, что завершающе. Выдуманная ложь звучала достаточно убедительно, но мои мучители хотели детальности.
— И он просто так решил вылечить? За свой резерв восстановил твой? — Трудностью и первопричиной обычной белой анозы являлось перенапряжение магических путей, посему как правило это не особо лечили, просто обезболивали — ведь какому целителю хотелось переливать собственный внутренний резерв другому магу, а потом самому мучиться от отдачи? Но по легенде выходило, что именно так дракон и поступил. Я неуверенно кивнула.
— Это какое надо значение иметь для мужчины! — Посветлевшие, в крапинку, синие глаза блондинки засияли.
— Он что, потратил на тебя весь день? Поэтому на всех курсах были его замены? — Кейра недоверчиво покачала головой.
— Всего полчаса, потом я не причем, — соврала я, отмахиваясь от Арины.
— А это откуда? — раздалось обвинительно-восторженное. Черт, подруга наткнулась глазами на мешочек с угощениями от дракона, так и оставшийся лежать на тумбе. — Его тут утром не было, неужели?..
— Это я достала из своих вещей, маса сложила, — поспешила оправдаться я, и поспешила спрятать подарок в полку от греха подальше.
Девушки удивительно слаженно разочарованно эхнули, и, к моему облегчению, на этом допрос посчитали законченным. Соседка вернулась на свою половину и стала копошиться в полках с учебниками (их у нее почему-то было больше, чем выдавали всем студентам по норме, раза в два), а Арина в задумчивости села ко мне на кровать.
— Говоришь, он тебе назначил теперь стимулирующие?
— Да, — обреченно подтвердила я.
— Ты должна ходить обязательно?
— Да.
— Ты уже здорова полностью?
— Да.
— А пойдешь со мной на вечеринку?
— Да, — на автомате брякнула я, не успев подумать. — Стой, что? Какая вечеринка, нет!
"Первое слово дороже второго" — было мне тогда ответом. Больно уж хитрой и бессовестной стала в последнее время эта кучерявая гадость, а ведь была невинной скромницей. Как итог, на вечеринке в честь начала семестра, устраиваемую прямо в тот же вечер пятницы не только первым курсом, но и вообще всеми учащимися объединенными усилиями, я все-таки появилась, хотя Арине пришлось еще долго меня пытать, прежде чем я достала наряд, косметику и украшения. В общем-то, пошла даже Кейра, но она была не с нами, а в компании своей группы, хоть особо и не вписывалась. Наверное, даже она соблазнилась на аргумент "там в угощениях вампирский шоколад обещают".
В огромной столовой царил непривычный сумрак. Окна позакрывали плотными шторами, свет давали лишь тускловатые кристаллы, расставленные вразнобой по всему помещению — и все разноцветные, что в совокупности стало сумасшедшей смесью радужного освещения, магически украсили различными вещами от самых простых шариков до живых бегающих и летающих иллюзий. Атмосфера, стоило заметить, оказалась организована выше всяких похвал.
Студенческие вечеринки в Керкинской академии, хотя эта, в общем-то, была моя первая, представляли из себя некий микс из изящных светских вечеров и простых гуляний где-нибудь в городском баре. Здесь имелся целый собственный оркестр из талантливых адептов, как это и положено рауту, но танцы чередовались то классическими эрьенсами, то страстными, слишком смелыми в приличном обществе (поэтому на балах я почти никогда не встречала таковых) виерсо, а иногда и дикой по нашим меркам риникой. Ах да, и еще чаще всего вечеринки устраивались маскарадные, от масок до необычных костюмов на заданную тематику. Делалось это, я подозреваю, для того, чтобы в случае, если кто-то что-то натворит, скрыться от карающей длани разгневанного ректора и остаться неузнанным.
— А где остальные? — Арина завертела головой в поисках наших, наиболее знакомых. Я сумела выловить для себя только полноватую Элю в синем платье и рядом с ней невероятно кучерявого смуглого оборотня — Тая. Только потому, что они как раз стояли около одного из столов с напитками, куда мы направлялись. Кирс, Мира и Лерис затерялись где-то в пестрой толпе, и я даже не стала пытаться их высматривать.
Арина сегодня была воплощением невинности. Она вообще часто, причем неумышленно, держалась образа эдакого ангелочка — светлого, чистого и непомерно доброго, милого, даже если с моей помощью где-то в глубине и пробуждался порой чертенок. Она бледная, вся в персиковых и молочно-белых тонах, волосы золотистым водопадом свободно ниспадают, распущенные, на спину, прикрывая тем самым довольно смелый вырез до копчика (как будто специально место, если что, крылья отрастить оставила, видят небеса). Платье пышной юбкой заканчивалось чуть ниже колен, сверкая мириадами маленьких кристаллов по всей шифоновой ткани, и совсем скромное декольте для полета фантазии. Платье подарила я, когда только приехала из дома. Специально на праздник Зимы заранее еще заказала на пошив и, признаться, каждый раз, когда я бросала взгляд на обворожительную блондинку, меня охватывала гордость, ибо чья, если не моя, заслуга в том, что она обворожительная? От ожидаемо липнущих к ней взглядов Арина не переставала смущаться, но румянец не был виден из-за освещения.
Я являлась ее полной противоположностью. Волосы распускать никак не могла, хотя иногда возникал соблазн похвастаться в кои-то веки роскошной гривой, но они кончиками подметали бы пол. Поэтому, не без помощи сильнейшей магии и сложнейших манипуляций, ведь времени было буквально пара часов, мы совместными усилиями собрали всю эту мощь в высокую пышную прическу. Украшать не стали, ведь, потемневшие с возрастом от светло-русого до орехово-каштанового, густые и в невероятном количестве, сами по себе волосы привлекали к себе достаточно внимания тем, насколько огромной вышла из них "гулька". В моем образе преобладал красный, и вообще я на фоне Арины была прямо роковой, жгучей шатенкой в длинном огненно-красном облегающем наряде. Маску подобрали в этом же стиле "а-ля феникс". Все же несмотря на то, что большую часть учебы я провела робко заучкой, мою привычку и желание быть в центре внимания, чувствовать жар чужого восхищения, никто так и не отобрал.