Больше мы не произнесли ни слова. Хоть и было у меня желание расспросить о причинах такого странного и резкого ответа, кощунством было бы нарушать тогда чудную тишину мгновения. Пусть играл за стеклом дверей внутри зала оркестр, пусть шумели неугомонные голоса, пусть даже вздыхал негромко рядом со мной незнакомый лорд, но там, в ту секунду, я чувствовала себя как никогда… Наедине.
И я остро ощутила себя одинокой. Это было откровенно неоправданно и надуманно, ведь дракон, родители, никто не оставляли меня совсем одной — навряд ли я имела право действительно жаловаться на отсутствие внимания. То ли дело было в гормонах подростка, то ли в алкоголе или, может, еще в чем-то, но, когда совершенно чужая холодная ладонь накрыла мою руку, сжимающую золотые перилла, я не только не испытала возмущения, а почувствовала необычайную теплоту и благодарность.
Я наконец обернулась к нему. На лице незнакомца не было ни намека на улыбку, он обескураживающе серьезно смотрел на меня небесно-голубыми глазами, и в его, в общем-то, довольно бесцеремонном с этической стороны жесте не было ничего, что действительно меня могло отвратить. Слишком уж умилительной была эта ощутимая аккуратность и искренна поддержка.
А во взгляде парня — он был молодой, едва ли намного меня старше, юноша даже — я нашла то, чего ожидала в последнюю очередь. Понимание и… И что-то еще. Будь я циничнее, сказала бы, что страсть. Но я скажу, пожалуй, что любовь.
Смутно помню, что было дальше. Смешавшийся с эмоциональным всплеском алкоголь притупил образы, но отчетливо отпечатались в моей памяти нежная прохлада его губ, совсем короткий, почти детский поцелуй и шепот на ухо, суть которого я так и не вспомнила, сколько ни силилась.
Солнце исчезло за горизонтом.
***
Мы вернулись с того бала далеко за полночь. Я была абсолютно не в себе, до невозможного вымотана и единственное, что мною осознавалось, так это то, что завтра в полдень приедет дракон на назначенную верховую прогулку.
То обманчиво прекрасное утро я помню в мельчайших деталях. Пробуждение случилось впервые не с рассветом. Яркое, удивительно теплое солнце на чисто-голубом, без единого облачка, небосводе быстро заполнило своими лучами мою комнату, не встретив привычной преграды в виде тяжелой золотистой занавеси, потому что сегодня она уже была заботливо раздвинута Энни, моей горничной. Сама Энни в момент, когда я, вздохнув, потянулась со сна, сдерживаясь, чтобы не замурлыкать от удовольствия, возилась с чем-то в шкафу.
— Чудесное утро, — лицо мое сияло от широкой улыбки, которую я не смогла, да и не видела нужны скрывать. Я чувствовала себя не только выспавшейся, но и словно возродившейся.
В памяти все еще были ласковые, умелые губы незнакомца и медовый, кружащий голову привкус сладкого-сладкого вина. Глаза, в которых я видела отражение садящегося солнца, и улыбка на прощение. Обещание — вот, что прошептал он мне тогда. Нежность я чувствовала в его прикосновениях, когда несбыточное будущее сверкало в потемневшем небе бледно начавшимися проявляться очертаниями звездных огоньков. Это стало любовной тайной, которая подарила мне крылья. Это стало тем, чего не хватало в скучной жизни в золотой клетке, что подарил мне дракон.
Только вот ему знать об этом, разумеется, было нельзя. Как бы ни была я опьянена чувствами, реальность все равно не позволяла переступить черту невозврата. Я знала, что незнакомец останется в грезах, останется первой юной влюбленностью, но никогда не чем-то большим, как бы моему пылающему сердцу этого ни хотелось. Мой жених, пусть и неофициально, и бесспорный будущий муж — дракон, даже если к нему я не ощущала ничего, кроме нежнейшей благодарности за старания, которые он вкладывал в наши отношения, и дружеского тепла. Чувствовала ли я сквозь пелену своего романтизма уколы вины, терзалась ли моралью?
К сожалению, прислушавшись на миг к себе в поисках чего-то подобного, я пришла к выводу, что не только меркантильна, но еще и совершенно бессовестна.
— Доброе и вам. Костюм для прогулки готов, миледи, — удивленно отзываясь на мое преувеличенно благодушное настроение, сообщила Энни, поспешно делая реверанс.
— Благодарю, — кивнула я, поднимаясь. Дракона скоро придется видеть, и эйфория немного уступила резонным переживаниям, но не стыда, а скорее опасения. Интересно, моя бессовестность позволит мне смотреть ему в глаза, не покроется ли лицо красными пятнами?
Ровно к полночи я была готова. Мой образ, как я и хотела, был нездешним, брал моду второго клана дроу, самого, на данный момент, прогрессирующего в плане смелой моды своей аристократии, государства. Это был пик разврата, по мнению мамы, но так как мне сегодня все же исполнялось целых шестнадцать, и это был заслуженно мой день, ей пришлось смириться и ограничиться недовольным ворчанием на отца, который, в отличие от леди Эймит, понимающе усмехнулся и, пока она не видела, подмигнул. Подозреваю, что на сей раз фасон одежды выбирал он, а не графиня.
Брюки. На мне были узкие, совсем уж мужские брюки светло-коричневого цвета и только с середины бедра начиналась многослойная юбка. Сверху белая блузка с корсетом поверх(!). Впрочем, все по-прежнему было закрыто, и воротник блузки был гораздо выше, чем самое скромное декольте платья любой приличной леди, да и обтягивало ноги вовсе не так сильно, поэтому компромисс мы нашли. Еще пришлось пообещать, что это совершенно исключительный случай, и напомнить, что никто из высшего света в месте, куда мы собирались с драконом, меня не увидит, ведь кроме нас двоих там просто никого не будет.
За пролетевшее время я все-таки сумела найти общий язык с вредностью скотины, которую по ошибке назвала Леди — как оказалось, манеры этой лошади скорее вызывали ассоциацию с Крестьянкой или Плебейкой, но исправлять что-то я посчитала поздним. И пусть еще не раз это упрямое, словно не лошадь, а баран, животное мотало мне нервы, отказываясь выполнять команды и грозя откусить мне пальцы каждый раз, когда я по совету конюха пыталась подкупить ее угощениями, мы все же справились со своими взаимными неприязнями и разногласиями.
Так что, когда ворота распахнулись, и верхом въехал беловолосый лорд, я была готова и уже поставила ногу на ремешок.
Забавно, что почти все наши встречи отличались по способу прихода дракона. Первый раз он влез окно, второй постучался чинно в дверь, третий мы встретили вне дома, и он находился в форме в своей восхитительной чешуйчатой форме и далее. Теперь же я встретила своего дракона сидящим верхом и еще более внушительно статным в таком положении. Я рассматривала его с легкой нервозной улыбкой, надеясь, что она сошла за приветливую, и все думала, что же в драконе не так, помимо разницы в возрасте. Озадачиваться этим я начала лишь потому, что практически уже понимала, что значат чувства к противоположному полу.
Так почему мое сердце начало биться сильнее от одного прикосновения к руке в нужный момент, и мысли теперь сводятся к одному юноше, а не к заботящемуся, сильному, взрослому и, главное, невероятно привлекательному, да просто идеальному внешне мужчине, больше всего походящему на настоящего принца или рыцаря?
От размышлений оторвал меня комплимент пристально разглядывающего мужчины. Я смущенно покраснела, скрывая за стеснением постыдное самодовольство.
Прогулка, поначалу, обещала быть хорошей. Улыбался он, улыбалась я. Ветер дул теплый, ласковый, и парк Аймитов, который находился за нашим поместьем, встретил приветливой яркостью своих красок и звонкостью птичьих песен. Только мы много молчали. Я кидала на дракона взгляд исподтишка, иногда встречала его — спокойный, но, мне казалось, уж слишком спокойный, какой-то непроницаемый. Если изредка задавала невзначай вежливый вопрос о погоде и его самочувствии, то происходил короткий обмен общих фраз и следовала какая-то странно ироничная усмешка в ответ на мои попытки задать разговор, что меня, скажем так, напрягало, посему я в конце концов прекратила их.
"Но не мог же он узнать о вчерашнем событии? Иначе реагировал бы гораздо более… Бурно." — Поежившись от своего жуткого предположения, решила я и успокоилась. Кто мог знать, может, у лорда очередной бзик? Или он просто наслаждался, действительно, этой тихой прогулкой.