Однако он развернулся обратно ко мне прежде, чем я успела взять дыхание, и я резко передумала. Ядом исходить легче в спину, а под этим черным прищуром я откровенно струсила, но все равно брови мои были сомкнуты так сильно, что не разглядеть недовольство все же было бы невозможно, на что дракон на удивление отреагировал не гневом, а добрым смешком, и внезапно долгожданным жестом протянул притягивающую взгляд коробку.
Это оказалась не праздничная обертка, а золотая шкатулка, открывшаяся тут же, стоило взять ее в руки. И когда взгляду моему предстало то чудо, что было внутри, стало даже как-то стыдно за мимолетную вспышку злости на лорда.
«Длинные так длинные, буду растить».
На черном бархате, словно маленькие золотые змейки, блестели цепочки, скрепленные голубыми камнями. Они переливались, мерцали, словно маленькие кусочки летнего неба. Цепочки являли собой замысловатое украшение, которое надевалось на голову, чтобы озолотить волосы — тонкие, изящные, переплетались между собой, создавая узоры, и на волосах эта прелесть как бы приманивала к себе солнечные лучи, оживляя светом прическу.
Перед мной было украшение, бесспорно, сделанное руками эльфов. Про их моду я слышала, но достать такие вещи в нашей империи было трудно ввиду не самой лучшей политической обстановки межу Белой Империей и Первым Королевством.
— На длинных волосах будет смотреть еще лучше. — Губы лорда тронула насмешливая улыбка.
И я улыбнулась в ответ.
В тот раз он отказался от предложения папы пройти в гостиную, сказав, что имеет дела. Извинился, попрощался, поцеловав мою руку так, словно я была взрослой леди, и ушел. Почему-то, когда он так странно при уходе посмотрел на меня, мне показалось, что дел у него нет, просто он каким-то образом догадался о моем нежелании портить праздник присутствием страшного дракона. Даже если дракон не так уж и страшен, каким казался… Но монстры ведь не улыбаются так нежно?
«Только если не скрывают за улыбкой оскал».
Следующая наша встреча сильно изменила мое отношение к сказочным драконам и рыцарям/принцам, их побеждавшим.
Я росла, и за это время у меня появился друг. Внук моей гувернантки, госпожи Карины, старше меня на год, Ник был первым человеком, с которым я действительно дружила и играла, а он проявлял к этому искреннее желание. Он был милым заикающимся мальчиком с невероятным умом и, если узнать его через маску иллюзорной робости, не по-детски острой речью. Пусть Ник не мог зваться никак мне «ровней» по статусу, но мы вместе проводили в последние месяцы все свободное время и я ни разу не была высокомерна; а на День Рождения он обещал познакомить меня с «братьями» и посвятить в настоящую рыцарскую компанию. И ничего, что рыцари — прошлый век, а это значение заменили на «антеры». Рыцари, по словам Ника, были гораздо лучше. Если я начинала спрашивать, почему так, если суть одна и та же, он заливался на много часов рассказами о том, почему же теперь все другие, бесчестные и вообще… В общем, больше я не спрашивала и просто ждала дня, когда вступлю в ряды благородных рыцарей.
Однако моим грезам было не дано исполниться, ведь лорд и леди Аймит приглашать кого-то запретили и вообще праздновать решили дома. Даже без бала, ведь для бала я еще маленькая. Наплевав, что балу одиннадцатилетней Версее Канта, дочери герцога, журнал «Жизнь света» посвятил целую страницу.
— Это жестоко, — произнесла я — горло от плача сдавило. Я печально глядела в тарелку со своим ужином и подумала, что блюдо явно стало пересоленным. Громко всхлипнула.
— Прекрати, юная леди! — раздраженно ответил папа, грозно сверкнув глазами. — Тебе и так слишком многое позволяют. А что день рождения… Не забывай о том, кто будет главным завтра гостем.
И эти слова эхом повторялись у меня в голове, когда я в слезах бежала в комнату.
Утро, полное трагичных мыслей и жгучей обиды, началось еще раньше обычного. Потому что окно, за которым небо только-только начинало голубеть, было мною распахнуто, а веревка, украденная из чулана слуг, привязанная одним концом к декоративному выступу на стене, другим лежала у меня в руках.
«Сбегу и уйду в рыцари» — решительно вторила я, сжав кончик в кулаке. И начался спуск.
Вспоминая об этом, я каждый раз поражаюсь, каким чудом тогда не сорвалась с высоты шести метров. Пусть то был лишь второй этаж, но Аймиты любили очень высокие потолки. Тогда я и выяснила, чем мальчики отличаются от девочек.
Тем, что на авантюру идут не в туфельках с весьма немаленьким для ребенка каблучком и пышном наряде!
Но с горем пополам задуманное удалось. Наделав на руках, не знавших никогда ничего тяжелее иголки для шитья или пера, мозолей, перепугавшись вусмерть, я, стоя на долгожданной твердой земле, еще некоторое время потратила на то, чтобы отдышаться. Возрадовалась, успокоилась, напомнила себе, какова великая цель и пафосно двинулась в путь. Кустами, кустарниками, скрываясь в тенях (да, одетая в ярко-розовый, пыталась скрываться в тенях, благо, что в окно меня еще высматривать еще не думали).