20 Bongert Y. Op. cit.
21 Chiffoleau J. Les justices du Pape. Délinquance et criminalité dans la region d'Avignon au XlVe siecle. P., 1984.
«маргинальности»23. Неверно оценивая регистр как серийный источник (а не как авторскую выборку), он сделал упор на его типичности и провел знак равенства между миром преступности и низами общества, между преступником и маргиналом. Столь общая постановка проблемы не позволила Г еремеку выделить такое очевидное направление исследования, как анализ социального происхождения каждого из героев регистра Кашмаре, что могло бы навести его на диаметрально противоположные выводы.
Клод Говар, защитившая диссертацию через 15 лет после выхода в свет «Маргиналов»24, совершенно справедливо критиковала их автора за ошибочную оценку характера «Регистра Шатле». Но в том, что касается социальной истории, она недалеко ушла от своего польского коллеги. Основной упор французская исследовательница сделала на рассмотрении системы судопроизводства и права через понятие «оскорбленного достоинства» (honneur blesse). Она приходила к выводу, что понимание преступления как «оскорбленного достоинства» было характерно абсолютно для всех социальных слоев средневекового общества. Реакции потерпевших, по ее мнению, также мало различались
- так рождалось понимание того, что такое преступление и - шире - вся система правосудия эпохи позднего средневековья. Столь широкое видение исторических процессов неизбежно смещало акцент исследования в сторону общего и, следовательно, типичного: типичных стычек, типичных ссор, ранений, убийств - и, как ответ на них, типичных наказаний с типичным ритуалом, восстанавливающим честь и достоинство потерпевшего.
Важным компонентом исследовательского инструментария обоих ученых являлись математические методы анализа. И Б.Геремек, и К.Г овар обосновывали многие свои выводы количественными данными. В их изображении средневековое общество представало ранжированным на отдельные группки, поделенные по степени отношения (выраженном в количественном и процентном отношении) к событиям, фактам и явлениям, отобранным авторами. Для мыслей и чувств отдельных индивидов в этой стройной и строгой системе оставалось мало места, впрочем, их анализ и не предполагался самой постановкой проблемы.
23 GeremekBr. Les marginaux parisiens aux XlVe et XVe siecles. P., 1976 (reprint 1991).
24 Gauvard C"De grace especial".
Для Б.Геремека и К.Говар индивид представлял собой лишь часть целого: если есть один, следовательно, существуют еще многие - точно такие же. Личность человека описывалась в исследованиях этих авторов только как объект отношений, но не как субъект В таком подходе чувствуется осмысленная на новом уровне исторического знания и на новых типах источников методология «неполной дискурсивности» Мишеля Фуко.
it it it
Для Фуко человек, его тело также всегда были объектны. Это -тело/объект, в терминологии В.Подороги: «Живое тело существует до того момента, пока в действие не вступает объективирующий дискурс, т.е. набор необходимых высказываний, устанавливающих правила
25
ограниченного существования тела» . В своих многочисленных работах Фуко рассматривал разные типы тел/объектов: «тела
психиатризованные, тела любви, подвергшиеся наказанию и заключению, тела послушные, бунтующие, проклятые... »26. Объективирующий эти тела дискурс мог быть самого разного происхождения, но его целью оставалось всегда одно и то же -превращение человеческого тела в машину, «не имеющую собственного
27
языка», полностью находящуюся во власти языка, подавляющего ее .
Наиболее показателен в этом плане небольшой сборник статей М.Фуко и
его последователей, посвященный уголовному процессу начала XIX в.
28
над неким Пьером Ривьером, убившим своих мать, сестру и брата . Для Фуко обвиняемый представлял собой «мифическое чудовище, которое невозможно определить словами, потому что оно чуждо любому утвержденному порядку». Процесс над П.Ривьером, с точки зрения М.Фуко, возможно было описать исключительно с помощью двух взаимосвязанных дискурсов: языка права и языка психиатрии, т.е. в конечном итоге, с позиции власти, но никак не с позиции самого обвиняемого, поскольку тело/объект «не существует» без внешнего ему субъекта/наблюдателя. Личность преступника таким образом полностью исчезала из повествования Фуко, ибо дискурс этого человека, его собственное видение происходящего автором сознательно не рассматривались. Фуко даже не ставил вопрос, зачем судьям
25 Подорога В. Феноменология тела. М., 1995. С. 21.
26 Там же. С. 23.
27 Там же. С. 22.
28 Moi, Pierre Riviere, ayant egorge ma mere, ma soeur et mon frere. Un cas de parricide au XIXe siecle, édité et presente par M.Foucault // Collection "Archives". № 49. P., 1973.