— И наши амулеты работают! — с чувством превосходства выпалила Розмари. — Если истинно веришь во Всемилостивого, то никакие напасти не страшны!
— Серьезно? — Джерард ухмыльнулся. — Поэкспериментируем? Например, с «венцом безбрачия»?
Розмари ойкнула и, сжавшись в комок, с надеждой посмотрела на принца.
— Джед, не пугай гостью, — нахмурился Эдвард. — Продолжай, мы тебя внимательно слушаем.
— Ну и, собственно, проклятия, — послушно вернулся к рассказу Блендверк, продолжая бросать на Розмари коварные взгляды. — По сути та же порча, но масштабнее. Проклясть можно как конкретного человека, так и целый род, деревню или даже страну. При этом должна быть соблюдена масса условий, и необходима движущая сила. Какой-то магический источник или очень мощный артефакт. Как-то так… Магия это запрещенная, в свое время Ковен сильно ограничил доступ к информации. Книги изымались и сжигались…
— Варварство, — прокомментировала Амелина, отрываясь от чашки чая. — Как можно жечь книги?!
— Согласен, — почесал затылок Джерард.
Амелине хотелось высказать пару мыслей на этот счет, но она не решалась. Все же первые лица государства, опытные маги, а она кто?
— Амелина? Вы хотите еще что-то сказать? — мягко спросил принц.
— Я хотела добавить, что, чтобы проклятье было рабочим, должны быть наложены ограничения. Они дают возможность направить силу точно в заданное русло. Если этого не сделать, то энергия просто рассеется, и проклятие не сработает. Но, с другой стороны, эти ограничения дают возможность колдовство нейтрализовать…
— Чего?! — Джерард аж подпрыгнул. — Да откуда ты это взяла?! Учитель никогда такого не говорил!
— Не сомневаюсь, — спокойно ответила Амелина. — Он или не знал, потому что это действительно запрещенная магия, или, что скорее, не хотел искушать судьбу. С вас, лорд Блендверк, сталось бы и попробовать. Чисто в научных целях… Эти знания запрещены Ковеном, так как вы, маги, можете их использовать. Но в ордене про это кое-что осталось. В конце концов, в магических вопросах мы просто теоретики.
— Да ты… — глаза Блендверка загорелись огнем негодования, однако предостерегающий взгляд принца заставил некроманта проглотить остаток фразы.
— Амелина, продолжайте, — Эдвард ободряюще кивнул.
— Да продолжать-то нечего, — пожала плечами Амелина. — Могу только добавить, что примером последнего крупного проклятья стала история с графиней Шонeнборн. Девушка была невероятной красавицей и обладала покладистым нравом, так, что сам король решил свататься. Однако завистницы заплатили некроманту, и тот проклял бедняжку…
— А! — оживился младший принц. — Я помню эту сказку. Она укололась о подаренную королем розу и погрузилась в вечный сон!
— Не в вечный, — улыбнулась Амелина. — Ограничение как раз и состояло в том, чтобы оставалась лазейка. Девушка должна была спать как минимум триста лет. А после ее мог разбудить поцелуй влюбленного юноши.
— Ну, это равносильно смерти, — пожал плечами лорд Кемпфер. — Через столько лет никто знать этой девушки не будет, не то, что любить.
Однако Эдвард на такое замечание лишь усмехнулся.
— Ошибаешься. Королю была небезразлична судьба Розы. Он сделал все возможное, чтобы у нее появился шанс. Красавица так и осталась спать в своем заколдованном замке, а менестрелям по всему Королевству отдали приказ складывать баллады и воспевать ее неземную красоту и добрый нрав. Сам король, конечно, женился, но всегда помнил о прекрасной графине и рассказывал своим детям и внукам. И один из его потомков, действительно, буквально бредил «Спящей красавицей». Наслушавшись баллад, он собрался в дорогу, да и разбудил прекрасную деву поцелуем. Графиня Роза Шоненборн была моей прабабкой. Именно с этого момента на гербе Эрдрайхов появилась алая роза.
— Ох, как романтично! — вздохнула Розмари. — Это моя любимая сказка! И я так рада, что все взаправду.