«снарядов и патронов не жалеть … «
Самый страшный вид боя – ночной штурм оглушенного и ослепленного противника.
Бой, когда все, стреляют во все – бой, когда короткая очередь или граната с подствольника сначала пресекают, замеченное в рвани мечущихся при пролете «фары» теней, движение и, только потом, разум оценивает, что это такое.
Ночной штурм – ситуация, когда привычное, наработанное в сотнях учебных боев озверение спецназовца натыкается на «мужество страха» обреченных.
Бой, где каждый сам за себя а, ударник с подхватом – это уже мощная тактическая группа.
За отрядами спецназовцев, ломающих оборону противника, в немецкие окопы хлынула мотопехота.
Команда «стрелять только в крайнем случае» – впереди спины спецназовцев, да и огневой контакт в черных при свете магния траншеях и окопах это слишком сложно для вчерашних мальчишек.
Штыком и прикладом. Сбить противника на землю и, в сплошном, уже не воспринимаемом реве штурма, с выбросом, приседая на ствол всем корпусом, бесшумно, вогнать в него штык.
Дальше, дальше – понимание от содеянного придет после, когда спадет горячечная истерика боя; тогда, когда вчерашний пацан, давя рвотные спазмы, будет пытаться стереть с себя горстью земли чужую кровь, хлестанувшую ему в лицо из разорванного штыком горла его немецкого ровесника.
Отчаянное сопротивление первой линии окоп дало немецким офицерам возможность отвести часть солдат и организовать оборону на запасных позициях, но слишком поздно – прямо над головами, присевших при звуке сирен своих солдат, через разбитые ударной авиацией и минометами батареи противотанковых пушек, стреляя на ходу из стабилизированных орудий, пошли танки.
Не все противотанковые орудия были разбиты и то тут, то там, снаряд от пятидесятимиллиметровой самоходки разбивал гусеницу или тусклым пучком искр рикошетил, не пробив броню.
Неприятной неожиданностью для наступающих танков стали спрятанные за задними склонами холмов, в глубоких капонирах 88мм зенитные флаки на полугусеничных машинах.
Сволочная техника – высунется на несколько секунд из-за гребня холмика, ударит в невидящую ее машину и спрячется назад, что бы выскочить, уже с другой стороны, и ударить по другой цели.
И так раз за разом, до тех пор, пока ее не накроют самоходные минометы или легкие ударные машины авиаотряда, приписанного к этому, нарвавшемуся на засаду, батальону.
Поднявшееся в мутной, багровой пелене солнце робко осветило разбитую и горящую технику, заглянуло в полу засыпанные землей и заваленные трупами траншеи.
Бой ушел вперед. Санитарные команды придут чуть попозже. Пленных в ночном бою не бывает.
10-е июля 1941 года. Москва. Штаб по чрезвычайным ситуациям.
Сталин мрачно смотрел через стекло на тревожную суету, кипящую в бункере штаба – трещали телетайпы и телекопиры, с какими-то бумагами и свертками карт, входили порученцы, передавая их офицерам штаба.
Подошел Шапошников – товарищ Сталин – окликнул он вождя.
Ну что, Борис Михайлович – иронично бросил он штабисту – переиграли вас умников немцы!?
… Переиграли, товарищ Сталин, но и своих целей тоже не достигли – они не ожидали такой ночной атаки и прорыва наших танковых клиньев с десантом за первые три часа на сто километров. Да и наличие у Рокоссовского в Припятьских болотах серьезной бронетехники и использование нами в массовом масштабе термобарических зарядов тоже стало для них неприятной неожиданностью.
По их планам, нашу авиацию, идущую на штурмовку немецких фронтовых аэродромов, должны были перехватить их истребители, которые были скрытно переброшены на вильнюсские аэродромы и, в это время, пехотные части вермахта должны были организовано, непрерывно контратакуя, отступить – часть к их новому Вильнюсскому УРу; а, остальные, вымотав РККА за неделю боев, за Западный Буг, на укрепления польской границы.
Та тактика, которую мы применили, спутала им все планы и их потери в результате того, что мы перемололи их части в припятьско-брестском котле очень велики.
В результате возникла патовая ситуация – немцы угрожают нашим флангам из укреп районов Вильнюса и Владова, но не имеют достаточно сил, что бы нанести удар; у нас, из за чрезмерно растянутой линии фронта, нет достаточно сил для прорыва этих УРов и мы вынуждены спешно закапываться в землю.