— Я не могу охранять твое тело находясь на другом конце города, маленький ягненок, — я обхватываю ее щеку, осторожно закрывая ее рот большим пальцем. Я бы предпочел охранять ее, пока она обвивает меня в своей постели. Но у меня такое ощущение, что я не проживу следующие пять минут, если предложу это, поэтому не предлагаю этого. Пока.
Но разве я буду виноват, если случайно заблужусь в поисках туалета посреди ночи? Нет, это не так.
— Давай. Пойдем познакомимся с бабушкой и Бетси. — Я выскальзываю из грузовика, прежде чем она решит все отменить. Я думаю, она знает, что я полон дерьма. Она зашла так далеко, потому что ее решимость ослабевает, но если я зайду слишком далеко, то могу просто вытолкнуть ее пышную задницу прямо за дверь.
— Зейн! — она шипит на меня.
Я хлопаю дверью, делая вид, что не слышу ее.
— Я убью тебя во сне! — кричит она, заставляя меня смеяться, пока я обхожу машину, чтобы помочь ей выбраться.
— Смотри под ноги, малышка, — шепчу я. — А вообще… — Я обнимаю ее за талию, беря ее на руки. Она хватает меня за плечи, как будто думает, что я ее уроню. Но я выносил раненых морских пехотинцев из худших дерьмовых дыр на этой планете без колебаний. Нет ни малейшего шанса, что я уроню самое важное, что когда-либо держал в своих руках.
— Поставь меня, — говорит она, задыхаясь, ее голубые глаза пристально смотрят на мое лицо.
— Мм. Твои объятия невероятно влияют на мой член, но, черт возьми, если мне не нравится каждая гребаная секунда этого.
— Ты не можешь так со мной разговаривать.
— Да? Кто это сказал?
— Я.
— В таком случае… — Я закрываю дверь машины и прижимаю ее к ней. — Возможно, я забыл упомянуть еще одно правило.
— Еще одно? Какое правило?
— То, где я говорю любые грязные вещи, которые захочу, когда мы остаемся одни, — рычу я, проводя губами по ее горлу. — Мой рот — мой выбор, малышка. И я решил использовать его, чтобы сказать тебе насколько чертовски сильно ты сводишь меня с ума.
— Зейн, — стонет она, податливо у меня на руках. — Мы снаружи.
— Поверь мне, я в курсе. — Я тыкаюсь носом в ее шею, рыча. — Бля, ты так вкусно пахнешь. Ты купаешься в сахаре?
— Что? Нет. Кто так делает?
— Мне нравится твой вкус. — Я зажимаю ее шею зубами, стараясь не оставить засос на глазах у всей округи. И тогда я неохотно отступаю. — Давай проведем тебя внутрь, прежде чем ты заставишь меня сделать то, о чем ты пожалеешь.
— Я не несу ответственности за твои действия, Зейн Кармайкл.
— Только не когда ты извиваешься на моем члене, как будто тебе не терпится почувствовать меня внутри, ягненок.
Она громко стонет, уткнувшись лицом в мое горло, пока я несу ее к дому, но она не требует, чтобы я снова поставил ее на землю. Мне нравится эта ее податливая сторона. Она чертовски милая в моих руках.
Вплоть до тех пор, пока мы не доходим до конца тротуара, и она не вспоминает, где мы находимся. Как только она это делает, ей удается выскользнуть из моих рук и чуть не приземлиться на задницу, прежде чем она спохватилась.
— Дерьмо. Мне следовало подумать об этом лучше, — фыркает она, убирая прядь волос с лица, глядя на меня. — Перестань проецировать на меня свое сексуальное магию. Мне нужно сосредоточиться.
— На чем?
Она открывает рот, как будто собирается ответить, а затем захлопывает его, покачивая головой.
— Неважно, я просто покажу тебе. — Секундой позже она взбегает по ступенькам и распахивает дверь. — Бабушка, Бетси, дома все прилично?
— Мы не вели себя прилично с шестидесятых, девочка! — отвечает старушка.
Вторая поддакивает.
— Это то, на чем мне нужно сосредоточиться, — бормочет она.
Я борюсь с улыбкой, идя за ней в дом… молюсь Богу, чтобы ее бабушка с сестрой действительно были одеты, я не собираюсь видеть то, от чего мне никогда не оправиться.
К моему облегчению, они полностью одеты. Правда, одна из старушек одета в ярко-розовое свободное платье, а другая одета почти точно так же, как Ричард Симмонс в большинстве своих видео. Я не уверен, какой это близнец, но мне они кажутся одинаковыми. Дом… интересный. Полагаю, это подходящее слово. Мебель представляет собой эклектическую смесь антиквариата всех форм и размеров. Яркие картины сочетаются с более приглушенными предметами и семейными фотографиями на стенах. Единственное, что сочетается друг с другом — красочные коврики.
— Я была права, — выдыхает близняшка в тренировочном костюме восьмидесятых, широко раскрыв глаза и оглядывая меня. — Ты мог бы быть на одной из этих обложек книг, не так ли?