— Зейн!
— Эмма? Подожди минутку, малышка.
Она фыркает, заставляя меня улыбнуться, прежде чем я ставлю ее на удержание и кладу телефон обратно в подставку.
— Ма, разве ты не собиралась идти за покупками?
— Не указывай мне, как жить, Зейн Мэтью, — говорит она, положив руки на широкие бедра и хмурясь. Она ростом мне по грудь, но, честно говоря, она самый страшный человек, которого я знаю. — Кто такая Эмма и почему я не слышала о ней раньше?
— Если ты перестанешь меня доставать и позволишь мне убедить ее, что она хочет выйти за меня замуж, она станет твоей будущей невесткой.
Глаза Ма практически вылезают из орбит.
Я усмехаюсь и целую ее в голову:
— Иди за покупками, мам. Я расскажу тебе все о ней за ужином.
— Тебе лучше так и сделать, — говорит она, указывая на меня пальцем. — Или я скажу твоему отцу, что ты грубил мне.
Дерьмо. Наверняка, она ему это скажет. Ма — дикарь, который не берет пленных. Она закаляла нас с тех пор, как мы были в подгузниках. Для человека, который каждое воскресенье проводит в церкви, она могла бы научить дьявола тому, как управлять адом. Она милая, как пирожок, и такая же свирепая, как любой солдат, которого я когда-либо встречал. Мы с братьями боготворим ее и не скрываем этого.
— Иди и купи то дерьмо, которое ты собираешься нам навязать в следующий раз, — говорю я, качая ей головой.
— Если бы я не купила это для тебя, никто бы не купил, Зейн. Ты и твои братья слишком долго были одиноки, — жалуется она. — Мне нужны внуки. Ты слишком взрослый, чтобы быть таким беззаботным.
— Я очень веселый.
Она фыркает:
— У тебя в заднице палка размером с…
Я рычу, прерывая ее.
Она усмехается, приподнимаясь на цыпочках, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Кем бы она ни была, ты загорелся, когда понял, что звонит именно она, — шепчет мама. — Если из-за нее ты выглядишь таким, мне не терпится встретиться с ней.
Я еще раз целую ее в голову, не отвечая. Что мне на это сказать? Она полюбит Эмму, если я когда-нибудь уговорю свою девушку перестать говорить мне «нет». И Эмма тоже ее полюбит. Мне просто нужно придумать, как привлечь Эмму, потому что сейчас мы очень далеко друг от друга.
Она напуганная маленькая овечка, изо всех сил пытающаяся не дать мне шанса. Я не могу понять почему, и это сводит меня с ума.
Я жду, пока Ма выйдет из парадной двери, затем падаю в кресло за стойкой администратора и снова беру трубку.
— Теперь мы одни, и мне не нужно скрывать, каким чертовски твердым ты меня делаешь, — рычу я Эмме.
— Ты не можешь говорить мне это по телефону!
Я усмехаюсь, услышав застенчивое возмущение в ее голосе:
— Девочка, если бы ты согласилась быть моей, мне не пришлось бы говорить это по телефону. Но ты продолжаешь говорить мне «нет».
— Зейн, я не могу с тобой встречаться, — шипит она, как будто стараясь, чтобы ее не услышали. Камила с ней в офисе?
Я кратко обдумываю, как себя вести, а затем говорю:
— Почему, черт возьми, нет?
— Мы работаем вместе.
— Мы бы работали вместе еще лучше, если бы ты была моей.
— Зейн, — стонет она, заставляя меня улыбнуться. — Можешь ли ты, пожалуйста, перестать говорить это?
— Не могла бы ты согласиться пойти со мной на свидание?
— Нет.
— Тогда, похоже, никто из нас сегодня не получает того, чего хочет, ягненок.
— О боже мой. — В трубке раздался стук, а затем: — Ой. Это больно.
— Ты только что ударилась головой о стол?
— Может быть.
— Не делай этого. Ты навредишь себе. Я буду вести себя хорошо. — На данный момент, я добавляю про себя.
— Ты будешь? — спрашивает она с надеждой.
— Да. Чем я могу помочь тебе сегодня, Эмма?
— Мы до сих пор не получили счет за охрану автограф-сессии Адриана Кейна. — Как выяснилось, Зион говорил об Адриане в тот день, когда зашла Эмма. Он приемный брат Камилы и один из ее крупнейших клиентов.
— Об этом уже позаботились.
— Что? Как? Мы не платили, Зейн. У нас нет счета на оплату.
— Камила, возможно, захочет поговорить со своим братом, — предлагаю я. — Он прислал чек.
— Конечно, он это сделал, — бормочет Эмма. — Камила не будет счастлива.
— Она не будет рада, что он оплатил счет?
— Он снова портит ее систему.
— Ах, — я посмеиваюсь.
— Можете ли вы прислать мне копию счета, пожалуйста?
— При одном условии.
— Я не пойду с тобой на свидание, Зейн.
— Не это мое условие, Эмма.
— Действительно? — она звучит удивленно. — О. Тогда что это?
— Ты ответишь мне на один вопрос.
Удивление в мгновение ока превращается в подозрение: