— Драко Малфой.
Поттер вскинул вихрастую голову и прищурился.
— Нет.
Все повернулись к нему.
— Вы ведь отказали ему, профессор?
— Все не так просто, Гарри, — мягко возразила МакГонагалл, — члены Визенгамота разделились на два лагеря относительно судьбы мистера Малфоя. Одни помнят, как поступал его отец, как он некогда запугивал и угрожал совету попечителей школы. Они припомнили его служение Волан-де-Морту, а так же и то, что на руке его сына стоит Черная Метка. А вторые возразили им на это, что сын за отца не отвечает, и что никаких конкретных злодейств Драко Малфой не совершал, а ошибиться может каждый. И… если уж на то пошло, в Хогвартсе уже есть один носитель Черной Метки. Даже убивший Альбуса Дамлдора, и это ничуть не мешает ему преподавать.
Все взгляды обратились ко мне, и я скривился.
— Прекрасно, — выплюнул я с отвращением.
Наверно, мне никогда не отмыть свое имя от этой смердящей лужи, в которую я окунул его в юности.
— Драко Малфой получил высшее образование во французском университете магии. Все обвинения с него сняты уже давно, не без вашего участия, Гарри, поэтому сейчас тому, что он может пополнить ряды преподавателей Хогвартса, противится лишь попечительский совет. — Продолжала МакГонагалл. — К тому же, история Малфоя серьезно всколыхнула магическую общественность в нашей стране. Люди начали поговаривать о том, что события войны пора бы уже забыть, принять к сведению и жить дальше. Они всерьез полагают, что существуют невинные жертвы, которых подставили и опорочили. Имя Малфоя стоит в этом списке первым.
Поттер покачал головой и резко выдохнул.
— В Малфое нет ничего, что нужно нашим ученикам, директор, — проговорил он твердо, — преподаватель — это не только сосуд, хранящий знания. Это еще и человек с жизненными принципами, определенными душевными способностями, которыми он готов делиться со своими учениками. В Малфое их нет.
— Откуда вы знаете, Поттер?
Я возразил прежде, чем успел сообразить, что это мой голос разнесся по кабинету резким эхом.
— Вы были знакомы с мистером Малфоем-младшим близко? Знаете все его жизненные обстоятельства, которым он подвергся? Или в вас говорит давняя неприязнь?
Поттер повернул ко мне голову и смотрел на меня в недоумении. А я внезапно почувствовал горечь на языке. Как часто мы думаем, что все знаем о человеке, а деле выходит-то совсем не так!
— При всем моем к вам уважении, — мой голос тверд и спокоен, — я встречал человека, который думал, что все знает обо мне…
Имя Джеймса Поттера повисло между нами невысказанное, и лицо его сына потемнело. Гарри поджал губы и ничего не ответил мне на это заявление.
— Дело ваше, профессор МакГонагалл, свое мнение я высказал.
Директор кивнула и села за свой стол.
— Во всяком случае, назначение мистера Малфоя шито белыми нитками, — примирительно проговорила она, — у нас в Хогвартсе и без него хватает проблем. На этой неделе нужно совершить вылазку в Запретный лес. В замке заколочены все тайные проходы, включая тот, который ведет в Кабанью голову из Выручай-комнаты, — она кивнула Поттеру, и я мгновенно понял, кто ей показал все эти выходы и входы, — школа осмотрена вся. Остается лишь Запретный лес. Если и есть здесь это таинственное существо, Северус, то оно в лесу.
— Я пойду, — мгновенно вызвался Поттер.
— Я тоже, — тут же откликнулся Конборн.
— Мы все пойдем, — взвилась неожиданно Трелони и вскочила на ноги, удивив всех, — вчера я глядела в шар предсказаний, и увидела что-то темное, многорукое и многоногое, могущественное существо, злое, наполненное яростью и ненавистью за вашей спиной, Северус! Вы в опасности. Мы все в опасности, в огромной опасности!
Она всплеснула руками и громко охнула. МакГонагалл закатила глаза и, вздохнув, покачала головой. Я слегка напрягся. Все знали, что Трелони — не мошенница, и что именно она изрекла пророчество, положившее начало второй войне волшебников. А сейчас она довольно точно описала чудовище, напавшее на меня. Я ведь не говорил, что оно многорукое, а ограничился лишь эпитетами «отвратительное» и «чрезвычайно сильное».
Поттер смотрел на меня мрачно, и было непонятно, о чем тот думает. После небольшой паузы, директор проговорила:
— Нам нужно разделиться на группы…
***
Если вы спросите, что в Хогвартсе меня по-настоящему пугает, я отвечу: Запретный лес. Еще студентом я побаивался входить под кроны этих древних деревьев. Мне казалось, что лес здесь был всегда, с момента основания школы. Он помнит все, хранит множество тайн и загадок.
Вот и сейчас, стоя на опушке возле одной из самых широких троп, ведущих в недра леса, я чувствовал волнение. Не страх, но мне становилось не по себе, когда я смотрел на нависающую надо мной махину голых стволов и веток.
В ноябре темнеет рано, поэтому наша патрульная группа выбралась сразу после обеда. Минерва отменила наши занятия, и я уже видел, как ко мне приближаются Поттер и вездесущий Конборн.
На герое был только серый свитер с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, черные брюки, а на ногах — кроссовки. Конборн тоже был предусмотрительно без мантии, но в теплой куртке подбитой чьим-то пушистым мехом.
— А вы не простудитесь, Поттер? — осведомился я вместо приветствия.
Он поднял на меня изумрудный взгляд, и меня посетило яркое, словно росчерк кометы на вечернем небе, воспоминание: я тайком целую эти красные губы, ощущая тепло его дыхания на своем лице.
— Северус, — ахнул Фрэнсис, и я передернулся, — вы так внимательны!
Наградив его мрачным взглядом, я заметил, что Поттер вгляделся в чащу леса и проигнорировал неадекватный выпад следователя.
— Мы должны закончить до темноты, — проговорил он напряженным голосом, — мне не нравится сама идея того, что нужно идти в лес.
С ним я был согласен, мы двинулись в путь.
Тропинка довольно скоро вывела нас на небольшую полянку. Из-за того, что листва облетела, в лесу не было привычного полумрака. К тому же, день выдался пасмурный, но небо было светлым, так что пространство Запретного леса просматривалось хорошо.
— Сдается мне, мы ничего здесь не найдем, — проговорил Фрэнсис приглушенным голосом.
— Гоменум Ревелио. — Прошептал Поттер, снова проигнорировав Конборна.
Заклинание вернулось пустым. В лесу из людей были лишь мы. Вот только, то, что напало на меня, совершенно точно не было человеком.
Мы бродили по скрипучему снегу, который выпал прошедшей ночью, еще полтора часа. Нашли несколько троп кентавров и благоразумно сворачивали от них в сторону. Поттер весь обратился в слух. Он напоминал мне вытянувшегося в струнку, полного сил лиса, который учуял запах добычи. Его палочка была наготове, слегка подрагивала в руке. На щеках от несильного морозца расцвели алые пятна, делая его таким красивым! Черные волосы слегка шевелились на ветру.
Конборн довольно быстро замолчал, видя, что ему не отвечают, и плелся позади нас. На лице у него было написано: «Что за напрасная трата времени!». Он был уверен, что мы ничего не найдем.
И действительно. Кроме лешего, семейства лукотрусов и мелкой нежити, которая разбегалась от одного звука наших шагов, за почти два часа патруля нам никто так и не встретился.
— Нам нужно возвращаться, — я слегка тронул Поттера за плечо, и он обернулся.
На его лице отразилась досада. Над нашими головами небо из серо-голубого с примесью белых перистых облаков стремительно превращалось в глубоко-синее, и тени в лесу удлинились, сливались, образовывали островки сумеречной мути.