— Я вами восхищен, — его голос был не громче шепота, но мгновенно разбил мое оцепенение, — сначала я думал, что все это мне снится, особенно когда вспомнил ваши поцелуи, но потом я понял, что это никакие не грезы. — Последовала небольшая пауза, в которой он обвел меня взглядом с ног до головы, а потом добавил, — вы говорили так искренне, так открыто и так трогательно… Кто бы мог подумать… Давно?
Я опустил глаза к песку под ногами лишь ни мгновение, набрал в грудь воздуха, чтобы обратить его в твердый ответ:
— Достаточно давно.
На меня внезапно накатило облегчение, а потом пришло горькое, противное чувство. Теперь, когда он знает и нет смысла скрывать и изворачиваться, он не подпустит меня к себе.
Мысли встали на свои места, шок прошел, и я стремительно превращался в самого себя. Если есть угроза, что тебя побьют, нужно бить первым.
— Да, Поттер, я… питаю к вам определенные чувства, и это происходит вопреки доводам моего рассудка. Но, уверяю, это только моя проблема. И вас она не коснется. Я прошу прощения, если оскорбил вас своим поцелуем. Этого больше не повторится.
Мне казалось, что в горле у меня стекло, так душили и мучили меня собственные слова. Поттер слушал внимательно, не сводил с меня взгляда, и мне не удавалось угадать его мысли.
Прошло несколько томительных секунд, и на его лице расцвела теплая улыбка. Он покачал головой.
— На вас это так похоже, профессор, — сказал он с какой-то доброй насмешкой в голосе и в глазах, — только вы можете признаться в любви и сказать при этом, что любите вопреки доводам рассудка.
— Поттер, я отдаю себе отчет, что все мои надежды беспочвенны, глупы и несбыточны, — сказал я мрачно, — и если бы не моя минутная слабость, вы и не узнали бы об этом. Поэтому, я надеюсь на ваше благородство, и прошу вас забыть те мои слова и … поступки.
Герой смотрел на меня задумчиво несколько мгновений, а потом развернулся, сделал шаг по направлению ко мне и проговорил:
— Это все прекрасно, Северус, но для приличия, ты бы мог задуматься над тем, чего хочу я.
Я не успел ничего подумать, я не успел даже удивиться, когда, приподнявшись на цыпочки, он легко и нежно прикоснулся к моим губам своими, потом отстранился на дюйм и коротко рассмеялся моему выражению лица.
— Но ты сказал Конборну, что ты — натурал. — Недоуменно сказал я, и тут же выругал себя за упоминание имени молодого следователя.
Гарри пожал плечами, по-прежнему стоя близко ко мне.
— Фрэнсис хороший парень, но он меня не привлекает. Уже много лет мне по вкусу другой типаж…
Мне показалось, я ослышался.
— Много лет?
Поттер кивнул, улыбаясь светло и спокойно. Его рука нашла мою ошеломленную, как и весь я сам, ладонь, и юркнула в неё теплая, сильная, крепкая.
— С момента нашей дуэли. Сам не знаю, как безмерное уважение и восхищение твоей смелостью переросли в нечто большее. Я приготовился унести свою тайну в могилу, так как даже и не смел надеяться на ответные чувства, пока ты не признался мне.
Я слушал его, не веря своим ушам. В моей жизни просто не могло случиться ничего такого же прекрасного. Я чувствовал, как мою грудь переполняет абсолютное счастье, как внутри меня растет и множится мощное, бессмертное, истинное…
Плевать мне. Я заслужил. Даже если все это продлится день-час-минуту, я прочувствую все без остатка.
Моя безвольная рука ожила в его ладони. Я мягко, но настойчиво потянул его к себе. Темные сейчас, полные недоверчивого счастья глаза смотрели на меня, и я не мог поверить в то, что все это наяву. Вот он, Гарри, стоит совсем близко, и я имею полное право его поцеловать.
— Как думаешь, может у нас что-то получиться? — спросил я негромко и совершенно серьезно.
— Я думаю, стоит попробовать, а там увидим, — улыбнулся он.
Я ответил на его улыбку и поцеловал холодные с мороза губы, пахнущие свежестью и зимой, чувствуя, как прижимается ко мне его крепкое молодое тело, как его руки обхватывают меня поперёк талии. Я запустил пальцы в его волосы, как давно мечтал, целовал его медленно, нежно, вкладывая в поцелуй свои истинные чувства. Наш поцелуй не имел ничего общего с желанием обладания, он был мгновением счастья, разделенного на двоих. Мгновением долгожданного воссоединения.
Лицо Поттера раскраснелось, глаза блестели, он льнул ко мне, не отпуская ни на миг. Я осторожно поцеловал его в лоб и впервые в жизни ощутил что это такое - взаимное, разделенное на двоих чувство.
Теперь, когда я знаю, я никогда его не отпущу…
Комментарий к Глава 6
Я понимаю, конечно, что это жуткий ООС Северуса, но я решила порассуждать, а каким бы мог быть Снейп, если бы искренне полюбил и его бы искренне полюбили. Крепкое взаимное чувство способно разбить хоть какой лед на сердце. В конце концов, мы ни разу не видели Снверуса кого-то любящим взаимно в каноне? Почему бы не пофантазировать по этому поводу?))
Словом, извиняйте за ООС, я автор, я так вижу!)))
========== Глава 7 ==========
Прожив сорок с небольшим лет на свете, я ни разу не был таким счастливым.
Гарри — удивителен. То, с каким трепетом он относился ко мне, какой искренней нежностью и любовью он наполнял мое сердце — мог ли я хоть на минуту надеяться, что нечто подобное когда-нибудь произойдет в моей жизни?
Возможно ли, чтобы вот так сразу, мгновенно, ошеломив, возникло такое мощное влечение? Он будил во мне те чувства, которые давно заснули, и те, о которых я даже и не подозревал. Мне нравилось в нём все: от его несгибаемой воли к жизни и неизменного оптимизма, до того, как он смешно почесывал нос, когда задумывался. Мое восхищение им невозможно было передать словами. Я готов был целые часы напролет просто смотреть на него и ждать, когда он пошлет мне тайную улыбку.
В моей жизни никогда не было взаимных отношений, и я упивался тем, что Гарри — только мой. Упивался его прикосновениями, поцелуями, просто его присутствием рядом.
Мы провели вместе несколько прекрасных вечеров. Гуляли возле озера в свете луны, когда весь замок засыпал. Я отмалчивался, потому что боялся выдать весь масштаб своего восторга от его присутствия, а он кружил возле меня, восторженно рассказывал о чем-то, и смех его серебристо звенел в ночи. Снег засыпал его меховой воротник мантии и волосы непокрытой головы, и я сердито смахивал холод с него, ворчал, чтобы он не простудился. А Гарри вдруг резко замолчал, вгляделся в моё лицо тревожно, а потом прижался ко мне. Так робко, словно боясь, что я исчезну, обхватил меня руками за талию, уложил свою влажную и кудрявую от снега голову на моей груди, и прошептал что-то нежное. Я не расслышал, зато услышало моё сердце. Оно забилось рвано и радостно, грозя вырваться из груди, заставило мое дыхание на мгновение замереть.
— Ты будешь со мной?
Я деликатно высвободился из его захвата, приподнял его лицо за подбородок и поцеловал его в теплые губы.
— Всегда.
Вокруг нас зима разворачивала крылья метели. Снегопад заслонял нас от случайных взглядов из замка. Держа в объятиях человека, которому — я знал — принадлежу всецело, я впервые чувствовал себя не униженным и несчастным от своей любви, а сильным. Будто выше ростом и шире в плечах, будто в моих жилах помимо магии и крови текло особое могущество, которое делало меня непобедимым, уверенным в себе, счастливым и свободным…
Гарри был сильным волшебником, знаменитым на весь мир, его имя каждый ребенок знал с малолетства, но ни единой душе не было известно, каким ранимым и горячо переживающим он был.
За Поттером вечно слонялись дети, потому что он вникал в их проблемы, старался их решить, обращал внимание даже на то, на что, по моему мнению, можно было бы и закрыть глаза. Он не упускал ни одной мелочи, знал всех в гриффиндоре, что происходит внутри семьи у ребенка, как он живет и чем увлекается. Замкнутых старался вывести на разговор, с шалунами и непослушниками вел бесконечные беседы. Я восхищался тому, сколько в нем было добра и терпения. Сам я строил свою работу со своими слизеринцами куда отстраненней и холодней.