А после долгого утомительного учебного дня и ночного дежурства, он мог молча войти в мои комнаты, сесть рядом и уронить усталую голову на мое плечо. Просидеть так целый час. Обычно я укрывал его пледом, обнимал и продолжал читать, или проверять пергаменты с сочинениями, эссе и контрольными.
Поттер умудрился даже повлиять на меня. Я заметил, что стал более спокойным. Если раньше меня безмерно раздражали ученики, которые не выполняли самостоятельную работу, ленились или просто не могли собраться с мыслями и приготовить элементарное зелье, то теперь я смотрю на них снисходительно. А время отработок я предпочитаю проводить более приятно, и определенно не в компании нерадивых учеников.
Через месяц наших отношений Минерва как-то подозрительно покосилась на меня, когда я сел рядом с Гарри на педсовете. А сам герой, не глядя в мою сторону, улыбнулся в пустоту — тоже заметил взгляд директора Хогвартса. Мы оба понимали, что долго нам не удастся скрывать нашу привязанность друг к другу. Да мне и не хотелось.
После педсовета, МакГонагалл оставила нас в кабинете и долго мялась, не зная, как начать разговор деликатнее. Мы вежливо подождали, и успешно делали вид, будто не понимаем, зачем нас двоих попросили задержаться.
— Господа, что с вами происходит в последнее время? — наконец спросила любопытная кошка, — вы оба сами не свои, и если бы я не знала вас, то я бы подумала, что…
После небольшой паузы, я услужливо и довольно язвительно произнес:
— Да?..
Минерва слегка покраснела, но глаз не отвела и продолжила еще решительнее:
— Вы, Северус, перестали цепляться к ученикам. У гриффиндорцев появилось свободное время, в которое раньше вы, Гарри, проводили занятия дуэльного клуба.
— Разве не вы постоянно напоминали мне, что нужно быть терпимее к детям, Минерва? — ровно осведомился я.
— Дуэльный клуб я перенес на вечер воскресенья, а вечер вторника освободил для домашних заданий, — поддержал меня Поттер, и мы снова вдвоем воззрились на неё.
Директор несколько раз перевела взгляд с меня на Гарри и обратно, а потом всплеснула руками.
— Вы оба пропадаете куда-то после ужина. Вдвоем. И если вы думаете, что я слепая, то… ну я не знаю, мальчики!
Я выразительно приподнял брови. Впрочем, Минерве, которая была учителем в моем детстве, было позволено называть меня мальчиком. А уж Поттера и подавно.
— Не могли бы вы говорить конкретнее, директор, в чем вы нас подозреваете?
Рядом со мной Гарри доброжелательно улыбнулся.
— Профессор МакГонагалл, что плохого в том, что мы с профессором Снейпом нашли общий язык…
«В буквальном смысле» — подумал я, и едва успел подавить улыбку.
-… и общаемся теперь мирно. Время после ужина профессора вольны проводить так, как они считают нужным. Если у вас есть какие-то конкретные замечания, мы готовы их выслушать.
Минерва поджала губы в знак того, что ни капли не поверила нашим увиливаниям и коротко кивнула.
— Хорошо, молодые люди, я вас услышала. Но, призываю вас, будьте осторожны!
Когда за нашими спинами перестала вращаться горгулья, охраняющая вход в директорский кабинет, Поттер проговорил:
— Скоро все начнут догадываться, Северус.
— Тебя это волнует?
Я был так счастлив, что мнение окружающих мне было безразлично абсолютно.
— Не особо, — легко пожал плечами Гарри и украдкой дотронулся до моей руки. — Кому какое дело?
Дело было еще какое, конечно, Фрэнсису. После того, как Поттер раз и навсегда отшил его в тот вечер на берегу озера, молодой следователь ходил как в воду опущенный. Грустил, печалился. Два дня. А потом снова принялся ухаживать за Гарри.
Я злился и предлагал Поттеру разобраться с Фрэнсисом раз и навсегда, но он только смеялся в ответ.
— Я не думал, что ты такой ревнивый Отелло, Северус. — Поддразнивал он меня. — Смотри, как бы и я не начал тебя ревновать.
Поттер говорил о Малфое.
Драко постоянно был где-то поблизости. Это я заметил уже давно. Он вроде бы напоказ не смотрел в мою сторону, но я вечно натыкался на него.
— Пусть все идут к дьяволу, — заключая в объятия моего Гарри, шептал я, — заколдую каждого, кто посмеет претендовать на тебя.
— Мне нравится, когда ты так говоришь.
Наше безмятежное существование длилось ровно до середины декабря. Ничего не предвещало беды в тот день. Большая половина учеников уже пообедала и упорхнула кто куда, мы за учительским столом добрались до десерта, когда в зал ворвалась Трелони.
Вид у предсказательницы был абсолютно сумасшедший. Она бежала меж рядов скамеек, припадая на одну ногу. Голова у неё была завязана несколькими шалями наподобие тюрбана, одну шаль она волочила по полу, и от неё на камне оставалась темная полоса. Трелони вся была перемазана чем-то темно-красным…
— Луна, Смерть, Башня, Колесо Фортуны, все выпало в один расклад! — бормотала она, не замечая, как оборачиваются в ужасе на неё ученики.
Минерва слева от меня стремительно поднялась на ноги и стала обходить преподавательский стол. Я к ней присоединился.
— Символы, древние руны на стенах, — разобрал я, подойдя поближе, — Минерва! Вы обязаны закрыть школу. Это заговор! Заговор, на нас на всех порча и сглаз! Опасность!
— Дорогая, пойдем, — мягко потянула директор за руку, но Сивилла вырвала скользкую ладонь из её захвата и взвыла, воздев руки к потолку, — опасайтесь его, он идет, он все уничтожит. Огонь идет справа от него, несчастье идет слева, а за спиной своей он несет СМЕРТЬ!
— Она помешалась, — в ужасе проговорил рядом со мной Флитвик.
Помона и Минерва пытались успокоить Трелони, которая вскочила на гриффиндорский стол и верещала на ультразвуке, чтобы все убегали и прятались.
Краем глаза, я видел, как Поттер поднимал гриффиндорцев из-за стола и в быстром темпе выпроваживал их из зала, хотя многие возвращались обратно, чтобы поглазеть.
Трелони всплеснула руками. Из её рукавов посыпались карты Таро и разлетелись в случайном порядке по полу. Под ноги к Поттеру упала карта, которая изображала скелет с огромной острой косой в костлявых руках, и Трелони взвыла, указывая на него пальцем:
— Вот! Видите? Смерть, смерть идет за тобой, Гарри, как и много лет назад. Убегай, мой мальчик, уходи! Ты погубишь нас всех. ВСЕ СГОРЯТ В ОГНЕ!!!
Поттер застыл, словно громом пораженный, а во мне всколыхнулось мощное желание защитить его, словно кто-то сию секунду наставил на него палочку. В несколько шагов я оказался рядом с ним, но не успел ничего сказать.
В зал вбежала галдящая стайка учеников слизерина. На их лицах был написан чистейший испуг.
— Профессор Снейп, сэр, во дворе школы…
— Там…
Гарри сорвался с места, не дослушав моих учеников, я оглянулся на Минерву, которая умоляла Трелони слезть со стола, и она коротко кивнула мне.
Поднявшись на второй этаж, я вышел во внутренний двор школы. Там яблоку было негде упасть. Толпа учеников, взволнованно шумя, топталась вокруг чего-то лежащего в центре, возле фонтана. Когда я пробрался сквозь тревожно переговаривавшуюся толпу, я сначала не понял, почему в небо бьют не прозрачные, а красные струи, а потом я опустил взгляд вниз.
В середине знаменитого фонтана Хогвартса лежал мертвый олень. Горло у несчастного животного было перерезано, кровь хлестала наружу, смешиваясь с водой, и уже циркулировала внутри фонтана. По всей шкуре у оленя были вырезаны символы, оголяя жилы и внутренности. Зрелище было не для слабонервных.
Поттер стоял по колено в воде и крови и водил палочкой над трупом животного, шепча какие-то заклинания, я выпрямился и рявкнул на весь двор:
— Расходитесь. Здесь смотреть не на что, возвращайтесь в свои гостиные!
Толпа учеников отхлынула от меня, и я обратил внимание на направление взглядов многих студентов. Подняв глаза, я застыл в ужасе и недоумении.