Поттер кивнул.
— Что у вас взорвалось?
— Взрыв произошел в коридоре, не в лаборатории.
Брови Гарри удивленно приподнялись.
— Но… что могло взорваться в коридоре?
Я сделал глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться.
— Возможно, это снова обскур?
***
Спустя сутки я спустился в слизеринские подземелья, которые напоминали теперь послевоенные катакомбы. Моих студентов временно принял Пуффендуй. Профессор Стебль сказала, что впервые за несколько веков кто-то из не-пуффендуйцев был допущен в желто-черные подвалы трудолюбивого факультета. Мои змееныши повели себя на редкость благородно. Сухо поблагодарили Помону и своих новых соседей, с которыми теперь делили комнаты.
Ученики понимали, что происходит нечто странное. Если раньше все можно было объяснить Темным Лордом, то теперь в магической Британии установился мир, и терроризировать общественность было некому.
Я оглядел полуразрушенный коридор, который мы с Филиусом и Драко пытались восстановить позавчера. Все, чего мы пока смогли добиться — это укрепить стены и исполосованный трещинами потолок заклинаниями, чтобы разрушение не пошло дальше. Дело было в сложных магических рунах, вплетенных в камень, и волшебстве, которое держало Хогвартс в отличном состоянии много веков. Эти руны были повреждены, и заклинание дало обратный ход.
Оглядев раскрошившиеся камни, и представив себе, как это все рушилось, я вознес хвалу Мерлину, что никто из студентов не пострадал. Слизеринцев, которые находились в гостиной во время взрыва, завалило, и пришлось прорубать в завале нору, а потом по одному вытаскивать детей через узкий проход. Все уцелели каким-то чудом!
Я скользнул взглядом по стене и нахмурился. В том месте, где не так давно красовалась пентаграмма, ничего не было. Камень был чист, хотя мы с Минервой потратили ни один час, чтобы убрать дьявольский знак любыми способами. Она словно испарилась!
Я осторожно перешагнул через каменный завал, и потрогал стену рукой. Ничего. Ни ауры, никаких следов заклинаний…
Днём позже школу накрыл новый катаклизм.
Во время ужина в Большой зал вбежала мокрая до нитки третьекурсница с когтеврана с огромными от ужаса глазами и прокричала что-то маловразумительное. Я успел только различить слова «вода» и «быстрее!».
Гарри выскочил из-за стола так, словно его подхватил порыв ветра. Филиус кинулся успокаивать свою студентку, а я поспешил за Минервой и Малфоем, которые тоже бежали из зала.
Когтевранка говорила о внутреннем дворе. Именно туда мы и направились. Уже на полпути стало понятно — произошло нечто скверное. Ученики разбегались кто куда, крича и стеная. Те, что постарше, с опаской о чем-то переговаривались в коридоре. Когда я увидел, на что направлены их взгляды, я остановился, как вкопанный.
Никогда ничего подобного я не видел, и с магией такого рода был не знаком. Лишь однажды мне попалась на глаза статья о Древних волшебниках, которые повелевали стихиями и колдовали без палочек, черпая силу прямо из природных потоков. Все это было крайне необоснованно и больше походило на легенды.
Во внутреннем дворе образовался громадный бассейн из прозрачной воды. Он брал свое начало в фонтане, который полностью скрылся на глубине, и поднимался высоко в небо. Вода держала идеальную форму куба и, не сдерживаемая ничем, не растекалась. Будто кто-то поставил исполинский аквариум во внутреннем дворе у часовой башни и заполнил его водой. Внутри водного пространства плавали скамейки, обрывки травы, чьи-то сумки, книги и… несколько бездыханных тел в черных ученических мантиях.
— Акцио! — вскричал я первое, что пришло в голову, однако тела ни на дюйм не приблизились ко мне.
— Магия не действует, — пояснила МакГонагалл, — стоит мощный блок.
Справа от меня Малфой решительно скинул профессорскую мантию. Гарри схватил его за локоть.
— Вода магическая, возможно это и не вода вовсе, — взволнованно проговорил он, — нельзя идти туда просто так.
Драко смерил его мрачным взглядом.
— Ты предлагаешь оставить студентов погибать? Их еще можно спасти.
Гарри еще несколько мгновений напряженно смотрел на Малфоя, а потом пальцы его медленно разжались.
Драко сунул руку в водяную стену, а потом, набрав воздуху в легкие, вошел в куб. Легко оттолкнулся ногами от дна и размашисто, энергично поплыл к утонувшим. Секундой позже мы с Поттером присоединились к нему.
Мы вытащили четверых. Всех четверых удалось откачать, все снова чудом остались живы.
А с часовой башни исчезла пентаграмма.
Я заметил еще одну тревожащую закономерность.
После того, как Гарри попытался нейтрализовать пентаграмму на башне, и, в прямом смысле, искупался в крови жертвенного оленя, его силы истощились. Он выглядел измотанным и усталым, и проспал больше суток в тот раз.
После того, как он вытащил меня из завалов в подземельях, произошло то же самое. Поттер несколько дней был бледен, ничего не ел и жаловался на головную боль.
А теперь, как только он выплыл из магической воды, которая так и осталась во внутреннем дворе школы, он буквально упал от усталости. Я почти на руках донес его до своих комнат и уложил на кровать, где он мгновенно уснул. К слову, Малфой был в полном порядке, хотя пробыл в той воде не меньше Гарри.
Мне показалось это странным. Я зарылся в библиотеку, изучал всяческие удаленные порчи, сглазы, заклятия крови, но все это было не то. Везде требовался физический контакт, и я не мог себе представить, кому в Хогвартсе могло бы прийти в голову изводить Гарри.
Все повторялось, словно кошмарный сон. Волан-де-Морт был уже семь лет, как в могиле, но Гарри по-прежнему грозила какая-то таинственная опасность.
— Все это переутомление, говорю тебе, Северус, — произнес ласково Поттер, сидя на моем столе, пока я возился с пробирками.
— Возможно, — согласился я, чтобы не спорить, и подошел к нему с мерной колбочкой, — а теперь дай руку, я возьму у тебя кровь.
Пока я делал небольшой надрез на его пальце, набирал кровь и залечивал образовавшуюся ранку, Гарри не сводил с меня глаз.
— Все беспокоишься обо мне? — спросил он негромко.
Я строго посмотрел на него, но, то ли я растерял грозность взгляда, то ли он уже вышел из возраста, когда все боятся профессора Снейпа. Вместо того чтобы испугаться, Поттер расплылся в улыбке.
— Меня прямо ностальгия мучает, когда ты так на меня смотришь, — не без ехидства проговорил герой и оплел мою талию руками.
Я легко поцеловал черноволосую макушку и крепко обнял его.
— Ты снова вляпался в какое-то… Ты не можешь без этого, да?
— У тебя паранойя, — миролюбиво отозвался Поттер, — со мной ровным счетом ничего не случилось.
Следующее утро полностью уверило меня в том, что все, что происходит, связано с Гарри.
Первый урок только начался. Я вел зелья в классе трансфигурации, куда меня благородно пустил Драко Малфой. Сам хозяин кабинета проверял на последней парте стопку контрольных работ за полугодие. Я отстраненно подумал, что в свете того, что творится в школе, о контрольных, пожалуй, можно было бы тревожиться в последнюю очередь. Я даже не планировал полугодовую работу. Не сегодня-завтра Хогвартс распустит своих учеников.
На прошлой неделе половину когтевранцев, преимущественно младших, забрали из школы родители. Я сам был свидетелем, как мой семикурсник-староста Питер Стивенсон орал на свою мать через камин в моем кабинете, и заявлял, что ни за что не поедет домой.
Про себя я скептически хмыкал. Эти дети, которые сейчас стали старшими в Хогвартсе — дети войны. Они были первокурсниками, во времена моего директорства при Темном Лорде, и многих мне пришлось защищать от Кэрроу. Они выросли, наблюдая как за них бились профессора и сокурсники, и теперь мечтали совершить такой же Поступок. Как раз на Питере в свое время отказался тренировать заклятие Круциатус Невилл Долгопупс, за что потом был жестоко наказан. Именно с тех пор Питер так рьяно защищает гриффиндорцев. Слизеринцы, конечно, изворотливые хитрецы, но и нам не чужда честь.