Я бешено ревновал Поттера, хоть ни в жизнь не признаюсь в этом! Даже не ожидал, что мои чувства могут быть такими собственническими. Моя бы воля, я запер бы его в своих комнатах, как одалиску в гареме!
Когда я представил себе Гарри, лежащего на шелковых подушках, я резко оборвал свои фантазии. Дальше поцелуев и жарких объятий у нас не заходило. С одной стороны я наслаждался взаимностью, которая была между нами, но с другой — мне иногда было сложно контролировать свои порывы.
Должно быть, Гарри это чувствовал. Порой, его взгляд был таким призывным и манящим, он соблазнял меня каждым жестом, каждым даже самым безобидным, и ему нравилось то, что он видел в моих глазах в этот момент.
— Невероятно! — профессор Стебль качнула головой, отчего её буйные кудри под остроконечной шляпой колыхнулись и стали похожи на щупальца. — Живу на свете седьмой десяток лет, и никогда не видела ничего подобного.
— На профессоре Поттере сильная защита, — резюмировал Малфой, прекратив осыпать моего Гарри заклинаниями и опустив палочку, — откуда она взялась, что это такое, и кто её поставил — не представляю совершенно. Могу сказать точно одно: она чрезвычайно сильна. Не удивлюсь, если даже аввада её не пробьет.
Я перевел взгляд на Гарри, который был мрачнее тучи, и во мне шевельнулось острая жалость. Во что же он вляпался на этот раз? Черт побери, даже если это защита, она поставлена непонятно кем, непонятно в каких целях! Не к добру все это…
Профессор Флитвик все это время изображал живой интерес, встал со своего места, поднялся на помост и обошел Гарри кругом, шепча нараспев какие-то формулы.
— Можно попробовать ударить заклятиями посильнее, чтобы понять диапазон действия защиты…
— Нет.
Я поднялся со своего места медленно и спокойно. Взгляды всех присутствующих метнулись ко мне.
— Зачем нам знать диапазон защиты? Может, сразу тогда начать швыряться непростительными в Поттера?
Флитвик замялся. В зале повисла неловкая тишина.
Наши коллеги давно начали подозревать связь между нами. То как я кинулся из окна спасать Гарри, а потом держал его на руках на глазах у всего педсостава и команды гриффиндора — тоже была яркая иллюстрация. Я и не собирался ничего скрывать.
В глазах Поттера мелькнула улыбка, но потом на его лицо снова вернулось мрачное выражение.
— В любом случае, ужесточать проклятия я не позволю. — Решительно отрезал я, — достаточно тройных ступефаев. Они способны свалить тролля.
— Совершенно верно, я согласен с Северусом, — елейным голоском молвил за моей спиной Фрэнсис. — Мы не можем рисковать жизнью и здоровьем Гарри!
Поттер миновал меня взглядом и чуть улыбнулся Конборну.
— Благодарю вас.
Идиот весь расцвел, словно роза в мае, и стал благоухать своими удушливыми духами еще отвратительнее.
— Я думаю, что все это связано с пентаграммами. — Проговорил Драко, небрежно спускаясь с помоста. Темно-зеленая профессорская мантия волочилась за ним, и он вдруг остро напомнил меня в юности. Такой же враждебный взгляд, целеустремленный и сосредоточенный.
Меня посетила вдруг мысль: зачем ему преподавание? Что-то я не мог припомнить, что Малфой когда-нибудь проявлял особую любовь к академическим знаниям.
— Как мы знаем, любое заклинание состоит из множества рунических линий. Можно разложить защиту, окружающую профессора Поттера, на составляющие, и зарисовать карту заклинани, — задумчиво проговорил Флитвик, — но тогда действительно нужно ударить чем-то посильнее тройного ступефая, чтобы проклятие раскрылось больше и ярче.
— Чем? — резко спросил я, — аввадой?
— У профессора Снейпа есть в арсенале одно заклинание, — проговорил Поттер, легко перекрыв гул голосов профессоров, обсуждающих ситуацию, — оно достаточно мощное и, при неудаче, его можно купировать.
— Не всегда, Поттер, его можно остановить.
Я мгновенно понял, о чем говорит Гарри. Но я скорее съем собственную палочку.
— Если это поможет понять, что происходит в школе, я готов рискнуть, — упрямо напирал Поттер, и я рассерженно фыркнул. — Только каким-то чудом ученики в гриффиндорской башне остались целы. Мы вытащили Мэри Стюарт из-под двух плит, сошедшихся над ней «домиком». Страшно было бы предположить, что бы случилось, если б они упали одна на другую.
— О каком заклинании идет речь? — спросил Флитвик недоуменно.
— О заклинании меча, — пояснил Малфой, и Гарри удивленно вскинул брови. — Сектумсемпра.
— Я думал, что этим заклинанием владеет только Се… профессор Снейп.
Драко выгнул брови, и взгляд его сделался холодным.
— Как ты можешь догадаться, профессор Снейп был вхож в мой дом в определенное время войны, Поттер…
Я всегда знал, что отношения Драко и Гарри были напряженными. Детская вражда исчезла, но осталась взаимная неприязнь. Они демонстрировали её при любом удобном случае. Однако, я подозревал, что это было не все.
Судьбы двух волшебников переплелись, когда они спасли друг другу жизнь. Такая связь наверняка посеяла зерна взаимного уважения, в котором они не собирались признаваться. Однако, оно существовало. Я видел это все яснее с каждым днем.
Вот и сейчас Поттер приподнял голову и метнул взгляд на меня.
— Северус…
Он спрашивал моего разрешения, при всех назвав меня по имени.
Я вздохнул.
Драко прицелился.
— Сектумсемпра!
Заклинание ударило в мгновенно появившуюся защиту, рассыпав дождь искр во все стороны. Мы сделали шаг назад и прикрыли глаза рукой от белого зарева.
Прошло несколько секунд, прежде чем, отскочив от переливающейся пленки, сектумсемпра стремительно вернулась к своему хозяину.
Драко едва успел отклониться. Проклятие пронеслось мимо его виска, срезав прядь светлых волос, и проделало закопченную вмятину в стене.
— Вот черт! — воскликнул впечатлительный Фрэнсис за моей спиной.
— Теперь она еще и отражает проклятия… — буркнул под нос себе Флитвик, — я просмотрю все в омуте памяти. Возможно, удастся что-то выяснить…
Когда все потянулись на выход, Поттер грациозно соскочил с помоста и уселся на него, болтая ногами. Мы остались в зале одни.
— Для человека, которого чуть не расчленили, ты выглядишь слишком беспечным, — негромко проговорил я.
Поттер покачал головой, заломив брови.
— Я не представляю, что происходит. Пока длилась дуэль, у меня было такое чувство, что я вот-вот лишусь сознания. — Он вытянул вперед бледные руки, — даже пальцы подрагивают.
Я приблизился к нему, взял его руки в свои, пытаясь согреть — они были ледяными.
— Все это похоже на какие-то странные наводящиеся порчи, — поднес его пальцы к губам и подышал на них, пока они не сделались влажноватыми от моего дыхания, — но такие заклинания легко диагностировать. Они оставляют след в магической ауре. А тут… мистика просто…
Я почувствовал, что Поттер притих, и поднял на него взгляд.
Гарри сидел на краю помоста, запрокинув голову назад, чтобы видеть мое лицо, и в его глазах читалась такая нежность и восхищение, что сам я забыл, как дышать.
Он развел бедра в стороны, чтобы притянуть меня ближе, обнять за шею и потянуться ко мне. На полпути я встретил его почти невинным поцелуем. Всего лишь едва ощутимое касание губ к губам, но во мне мгновенно поднялось опаляющее волнение, сметающее все остальные эмоции. Томление в моей душе было невыносимым, нежность, которую я испытывал к Гарри причиняла почти физическую боль. Я зарылся пальцами в его черные мягкие волосы, крепко и бережно прижал его к себе.
Гарри раскраснелся, слегка подрагивая в моих объятиях, и я ощутил бешеную радость. Желание было написано на его лице так откровенно, что я улыбнулся.