Ты убил его!
— Нет…
— Северус, что происходит? — в ужасе проговорила Макгонагалл.
Я повернул голову. Оказывается профессора в безмолвии стояли вокруг меня, позади них сгрудились старшекурсники, которые были напуганы не меньше, а Минерва сидела поодаль на коленях прямо на снегу.
Я нашел глазами Флитвика
— Защита, она не сработает.
— Но почему, Северус? — удивился Филиус, а потом нахмурился.
В лице его я прочитал понимание, и последняя надежда умерла во мне.
Фрэнсис все хорошо продумал…
Метель кружила уже всерьез. Мы могли только наблюдать, как Гарри, превратившийся в мелкую точку в небе, планирует на элементаль. Существо оставило за собой две глубокие борозды из поломанных деревьев, отошло от Хогвартса в лес, но внезапно остановилось.
Я в ужасе увидел, как, не справившись с управлением, Гарри неловко крутанулся в воздухе и подлетел слишком близко к элементали. Как он едва успел выставить алое Протего, и его ударом отнесло прочь. Следом Элементаль двинулась на него и обрушила еще несколько ударов, первый из которых сбил его с метлы на землю.
А потом наш Щит содрогнулся.
Я поднял голову.
Сверху от Хогвартса к Щиту тянулась черная вязкая субстанция, похожая на плотный пчелиный рой. Обскур!
— Назад!
Я едва успел отскочить.
Обскур не трогал нас, отлетел подальше, разогнался и ударился о Щит с такой силой, что по заклинанию пошли мелкие трещины. Он целенаправленно бился о сияющую, вздрагивающую пленку до тех пор, пока не прорвал её. Щит мелкими лоскутами растворился в воздухе.
Обскур стремительно понесся к Гарри. Он поднялся на ноги, выставил перед собой ладони, в которых не было волшебной палочки, и Протего вновь озарило небеса. Но Обскур не думал нападать на него. Напротив, он окутал элементаль, как паук кутает свою жертву паутиной.
Элементаль заревела и слепо завертелась на месте. Гарри отбежал на несколько шагов, не снимая Протего.
— Немыслимо! — выдохнул возле меня Флитвик. Мы все следили за сражением двух сильнейших магических существ, затаив дыхание.
Элементаль старалась скинуть с себя черную удушающую массу, но Обскур не отпускал. Он заворачивал кольца, словно исполинская змея, затягивал их, дробя огненные камни в пыль. Потом взвился в воздух и ударил прямо в центр рушащейся элементали.
Послышался душераздирающий рев.
Обскур отлетел к Гарри, скрыл его внутри себя, образовав плотную сферу вокруг него. Гибнущая элементаль швырнула еще один камень, но он был поглощен вязкой черной плотью.
Наконец, пылающая гора разрушилась и осыпалась бесформенной кучей по земле. Так и осталась без движения.
Помедлив еще пару мгновений, обскур исчез.
Через несколько минут мы увидели Гарри, который выносил из леса на руках тело Марии Стюарт…
***
— … Эй, ты уснул?
Я слегка вздрогнул и вернулся в реальность.
Гарри, улыбаясь, смотрел на меня весенними глазами. Я напомнил себе, что вот он, живой, вновь спасшийся, и ему ничего не грозит. Пока…
— Вспомнил, как ты вышел тогда из леса, с телом этой девочки на руках…
Он поднялся на ноги и дотронулся до моей руки.
— Я навещал её позавчера, когда был в Лондоне. С Марией все будет хорошо. От неё отделили Обскури, она идет на поправку, на магические способности это никак не повлияет. Ну, разве что, она перестанет превращаться в смертоносное агрессивное существо. Трелони тоже полностью здорова. Ей поправили память и устранили все посторонние заклинания.
Я кивнул, а он вдруг склонил голову к плечу и озорно посмотрел на меня.
— Что? — сварливо осведомился я.
— А вот я вспомнил, как ты тогда бросился ко мне, повалил меня на землю и начал целовать, прямо на глазах у всего Хогвартса. Минерва до сих пор мне припоминает при встрече.
— Не у всего Хогвартса, а только у профессоров и старшекурсников.
Мне было досадно за тот случай. Тогда я действительно словно разума лишился.
Гарри развеселился.
— Ну да, и этого было достаточно, чтобы информация просочилась в прессу.
Я пожал плечами и, развернувшись, зашагал по тропинке вверх по склону. Гарри шел следом.
— Какая разница? Мы все равно живем с тобой там, куда даже совы не долетают. Ты пишешь книгу, я варю зелья на заказ и единственная наша связь с миром — это камин, который мы можем открыть, а можем не открывать.
Теплые руки обняли меня за талию.
— Просто мечта…
Какое-то время мы шли в уютном молчании, а затем Гарри, оживившись, потянул меня за руку за собой.
— Пришли.
Слегка запыхавшись, я остановился, чтобы перевести дух.
Вокруг расстилалась живописная поляна. Трава росла изобильнее, пышно цвели деревья, хотя по пути я не встретил ни одного цветущего, а в центре лежал идеально круглый камень…
— Это же…
Гарри улыбнулся. Он подошел к камню, положил на него руку, закрыл глаза на мгновение, словно прислушиваясь к далекому стрекоту цикад.
— Я целый год искал это место. Древние волшебники верили, что магия живет повсюду. В земле, в деревьях, в животных, в небесах. И есть места, где она выходит на поверхность. Их можно без труда найти зимой, ты знаешь, почему?
Я, чуть помедлив, кивнул, и подошел к нему. Моя мантия мягко шуршала за мной следом, цепляя желтые полевые цветы.
— Это легенды, Гарри. Старые поверья.
— И все-таки, почему именно зимой? — настаивал он.
— Потому что в таких местах всегда весна. Их легко узнать по вечно зеленой траве и алтарю. Он всегда в центре.
— Правильно.
Он смотрел на меня неописуемым взглядом. От него мне хотелось только быть рядом, ничего более, стоять, касаясь его руки, смотреть на него и греться.
— А как Древние использовали такие места, ты помнишь? В тех легендах? — тихонько спросил он.
Я улыбнулся, не сводя с него глаз. Знал, что он что-то задумал. Гарри два дня ходил молчаливый и возбужденный, точно как перед Рождеством, когда готовил мне подарок. Я смерил его теплым взглядом.
— В качестве мест для бракосочетаний.
Повисла пауза. Он взял меня за руки, подвел к алтарю, и я догадался, зачем он меня сюда привел. Если мне и хотелось съязвить что-нибудь эдакое по поводу его излишней романтичности, то не сильно.
У него дрожали руки, он то и дело заправлял выбивающуюся прядь волос за ухо и кусал губы. А я стоял, молчал, не мог перестать ласково и чуточку снисходительно улыбаться.
— Древние верили, что такие союзы осуществляются на небесах, и они нерушимы… — чуть дыша, произнес Гарри. — Ты… согласился бы быть со мной всю жизнь, Северус?
Я чуть помолчал. Гарри смотрел на меня трепетными глазами. Пальцами я чуть приподнял его лицо за подбородок.
— Я хотел бы этого. Больше всего на свете.
В весенних глазах напротив вспыхнула мгновенная радость, он расцвел улыбкой, такой солнечной, что впору было ослепнуть, и я не смог сдержать тихого смеха.
— Тогда… — взгляд глаза в глаза, до дна души… — Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь любить тебя в болезни и здравии, в богатстве и бедности, до последнего вздоха. Клянусь оберегать тебя от любой опасности, клянусь быть рядом с тобой.
Пауза, в которой только биение наших сердец, и моя ласковая улыбка. Я слегка погладил его по щеке кончиками пальцев, прежде чем ответить:
— Я, Северус Тобиас Снейп, клянусь любить тебя в болезни и здравии, в богатстве и бедности, до последнего вздоха. Клянусь оберегать тебя от любой опасности, клянусь быть рядом. Всегда.
В мою крепкую ладонь ложится его трепещущая рука, пальцы чуть дрожат — насколько это для него всерьез! Пусть так. Все равно наши клятвы — настоящие.
Робкий поцелуй рождает в груди нечто большое, бессмертное, вечное.
Истинное.
Мы уходим с поляны, держась за руки в безмолвии, так много говорящем для нас. А по круглому древнему камню, пробегает синяя искорка…
3.02.2019 г.