Проведя в раздумьях несколько минут, Безымянный решил, что лучше всего будет перепрятать деньги и до поры до времени не говорить взрослым о своей находке. Теперь, когда первое удивление прошло, его залихорадило от открывающихся перспектив. Если он поступит в ученики без помощи Валиора, то совсем необязательно будет рассказывать, что он — приемыш, у которого нет имени.
Он назовется так, как пожелает, и никому не скажет правды о своем происхождении.
Перед глазами Безымянного возник лорд Ирем в темно-синем рыцарском плаще. Валиор говорил, что после Иллирийского сражения отличившихся прямо на поле боя посвящали в рыцари, не различая знатных и простолюдинов. Валиор хвалился, что такого боя, как на Иллирийском поле, не бывало уже пару сотен лет, и добавлял, что без поддержки лучников и щитоносцев рыцарская конница бы нипочем не одолела армию Нагорных королевств. Но все это было давно — еще до рождения Безымянного.
Может, и сейчас простолюдинам изредка случается добиться рыцарского звания, но такие случаи бывают очень, очень редко. Но бывают же... Мысли приемыша приняли самое что ни на есть опасное направление, и он сам это понял.
«Даже не мечтай, — одернул себя Безымянный. — Мало тебе того, что не погиб на болоте и нашел под камнем целое сокровище? А рыцарские шпоры — это уже слишком. Это все равно, что захотеть луну и солнце»
Но какой-то голос продолжал нашептывать ему, что он мог бы поступить в ученики, дождаться совершеннолетия, а когда ему исполнится пятнадцать, завербоваться в какой-нибудь отряд. Тогда он станет воином и — кто знает? — может быть, однажды совершит поступок, за который его посвятят в рыцари.
Он сделал крюк по лесу, чтобы спрятать найденные деньги в одном из своих тайников. Мысли о разоренном Ленсом и Катти дупле не давали приемышу покоя, но он успокоил себя тем, что прячет деньги ненадолго, а его недругам сейчас не до того, чтобы устраивать ему очередную пакость. В деревню он вернулся с противоположного конца, подойдя к ней со стороны ворот, чтобы хотя бы мельком поглядеть на всадников. Но у ограды их не оказалось. Там были привязаны только их лошади, да еще торчал какой-то паренек, в котором Безымянный почти сразу признал Вали. Приемыш отметил, что вид у старшего братца недовольный и унылый, и направился к нему.
— А, мелкий, это ты... Привет, — Вали махнул ему рукой и кисло улыбнулся.
— Что ты тут делаешь? — спросил приемыш.
— Мне велели сторожить коней, — пояснил Вали с отвращением. — Мало того, что нас никто не спрашивал, хотим ли мы поехать в Энмерри, так этот Хеггов калариец явно думает, что можно распоряжаться нами, как своими слугами!
— Ты едешь в крепость Четырех дубов?! — не веря собственным ушам, воскликнул Безымянный.
— Ну разумеется, дурья твоя башка! Мне ведь уже исполнилось пятнадцать. Ты что, не слышал, как этот лорд Ирем говорил, что они рекрутируют всех неженатых юношей в деревне от пятнадцати до двадцати пяти?
Приемыш понял, что впервые в жизни он по-настоящему завидует. В сравнении с этим зависть к Ленсу, который часто ездил к родственникам в Энмерри, казалась сущим пустяком. Приемыш был бы счастлив, окажись он сам на месте Вали. А вот Вали, судя по всему, отнюдь не чувствовал себя счастливым.
— Чтоб им провалиться, этим рыцарям! — заметил он. — Кто их просил прочесывать все Чернолесье, будто мало в Энмерри других земель! Представляешь, они не поленились делать такой крюк ради каких-то двух десятков человек. Двенадцать взяли из Горелой балки, и еще девятерых — у нас. Ну ничего, дорога длинная, еще посмотрим, сколько они довезут до лагеря. Лучше сбежать и стать бродягой, чем позволить продырявить себя стрелами. Пусть дураки машут мечами и гордятся, что сражаются за Императора. Мне на такие вещи наплевать.
— Твой отец тоже воевал, — с негодованием заметил Безымянный.
— Ха, отец! Ему за это заплатили неплохие деньги. Уж не думаешь ли ты, что он рисковал собственной шкурой из любви к Правителю?.. Не беспокойся, я не собираюсь убегать от них, пока мы не окажемся в Энмерри. Во-первых, вблизи города гораздо проще затеряться, а я не такой дурак, чтобы попасться сразу же после побега. Во-вторых, этот сэр Ирем — никакой не энмерриец, он приехал из Адели. Вдруг кого-нибудь из рекрутов возьмут в столицу? Тогда я увижу Площадь четырех дворцов, и Адельстан...
— И местную тюрьму, если не прекратишь трещать о своих планах, как сорока, — саркастически заметил кто-то за спиной у Безымянного, причем Вали с нескрываемым ужасом уставился на говорившего поверх головы приемыша.