Анна взглянула на него своими невероятными фиалковыми глазами.
— Нет. Я не искала воплощения отцовского образа. В детстве я жила счастливо.
— Где вы родились?
— В Ревире, городке возле Бостона.
— Ваши родственники живы?
— Отец жив. Мать умерла от удара, когда мне было двенадцать.
— Мать с отцом жили дружно?
— Да. Они очень любили друг друга.
Это проявляется в тебе, радостно подумал Джад. В сравнении с другими пациентами и их несчастьями, связанными с умственным расстройством, с которым он так часто встречался, — видеть здесь Анну было все равно, что вдыхать апрельскую свежесть.
— А братья или сестры?
— Нет. Я была единственным ребенком. «Испорченное дитя».
Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх. Это была открытая, дружеская улыбка, без всякой аффектации.
Она рассказала ему, что жила за границей, где отец служил в госдепартаменте, а когда он женился второй раз и переехал в Калифорнию, она поступила в ООН переводчицей. Она бегло говорила на французском, итальянском и испанском. Будущего мужа она повстречала на Багамах во время отпуска. Он владел строительной фирмой. Вначале он не произвел впечатления на Анну, но оказался настойчивым и убедительным кавалером. Через два месяца после встречи они поженились. Она была замужем уже шесть месяцев. Жили они в поместье в Нью-Джерси.
Это было все, что Джад узнал за полдюжины встреч. Он до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, что ее тревожит. Эмоциональный барьер не позволял ей обсуждать эту тему. Он вспомнил некоторые вопросы, которые задал ей во время первого визита.
— Ваша проблема связана с вашим мужем, миссис Блэйк?
Нет ответа.
— Вы подходите друг другу физически?
— Да (обеспокоенно).
— Вы подозреваете о его связи с другой женщиной?
— Нет (изумленно).
— У вас связь с другим мужчиной?
— Нет (сердито).
Он задумался, пытаясь определить подход, который может сломать барьер. Решил попробовать технику рассеянных уколов: затрагивать различные главные аспекты, пока не попадет в «нерв».
— Вы ссоритесь из-за денег?
— Нет. Он очень великодушен.
— Какие-нибудь трения с родственниками?
— Его родителей нет в живых. Мой отец живет в Калифорнии.
— Вы или муж когда-нибудь имели дело с наркотиками?
— Нет.
— Вы не подозреваете мужа в гомосексуализме?
Тихий, теплый смех.
— Нет.
Он поднажал, потому что должен был это сделать.
— У вас было когда-нибудь сексуальное сближение с женщиной?
— Нет (укоряюще).
Он затронул алкоголизм, фригидность, боязнь беременности, — все, с чем обычно сталкивался. И каждый раз она смотрела на него задумчивыми, умными глазами и отрицательно качала головой. Давлению она не поддалась.
— Пожалуйста, будьте со мной терпеливы. Пусть будет по-моему.
Он позволил ей говорить о том, о чем хотела она сама. Она побывала с отцом в разных странах и встречала удивительных людей. Обладала быстрым умом и неожиданным юмором. Он обнаружил, что им нравятся те же книги, та же музыка, те же драматурги. Она относилась к нему с теплотой и дружелюбием, но он не мог уловить ни малейшего намека на то, что она видит в нем не только врача. Это было горько сознавать. Он годами подсознательно искал женщину, похожую на Анну, но теперь, когда она вошла в его жизнь, его обязанностью было помочь ей разрешить проблему, в чем бы та ни заключалась, и отправить домой, к мужу.
Когда Анна вошла в кабинет, Джад пересел на стул рядом с кушеткой и ждал, когда она ляжет.
— Не сегодня, — сказала она спокойно. — Я просто зашла посмотреть, не могу ли я помочь.
Он уставился на нее, лишившись на мгновение дара речи. За последние два дня нервы были так натянуты, что это простое участие выбило его из колеи. Глядя на нее, он чувствовал страстное желание вылить все, что в нем накопилось. Рассказать ей о кошмаре, поглотившем его, о Мак-Гриви и его идиотских подозрениях. Но он знал, что не должен делать этого. Он был врачом, она — пациентом. Хуже того. Он любил ее, а она принадлежала человеку, которого он даже не знал.
Она продолжала стоять, глядя на него. Он кивнул, не доверяя своему голосу.
— Я очень любила Кэрол, — сказала Анна. — Зачем кому-то понадобилось убивать ее?
— Не знаю, — сказал Джад.
— У полиции есть какие-нибудь подозрения на этот счет?
Еще бы! — с горечью подумал Джад. Если бы она только знала!
Анна заинтересованно смотрела на него.
— У полиции есть кое-какие теории, — сказал Джад.
— Знаю, как ужасно у вас на душе. Я просто хотела зайти и сказать, как я вам сочувствую. Я даже не была уверена, будете ли вы сегодня здесь.