— Хорошо, договорились, — Ален положил трубку.
Мелани выбрала для прогулки парк- музей Муанг Боран, расположенный в тридцати двух километрах от Бангкока. Парк находился под открытым небом и представлял собой копии самых известных зданий Сиама и всей Юго- Восточной Азии. Она посещала его в одной из последних своих рабочих поездок. Это место очень запоминающиеся и впечатляющие по своей масштабности и она надеялась, что Алену, любившему архитектуру, понравится этот парк. Погода была великолепной. Солнце жарило нещадно, поэтому Мелани одела шорты и светлую блузку в цветочек.
Пока она собиралась, Ален вызвал такси и увидев Мелани в шортах и блузке, которая делала похожей её на девочку, застыл, любуясь ей. Сам он был одет в белые брюки изо льна и голубую рубашку навыпуск.
— Я готова, — произнесла она, подходя к нему, — такси вызвал?
— Да. А куда мы поедем? — Ален все ещё любовался ей и не скрывал этого.
— Почему так смотришь на меня? — Мелани улыбалась.
— Ты красивая в этой одежде и какая- то совсем другая, — сказал Ален и сам вдруг испугался, что так запросто с ней себя ведёт. Хотелось говорить то, что действительно было на душе.
— Я рада, — просто ответила она и тем самым восхитила его ещё больше, — ну, пойдём, — они вышли из гостиницы и сели в такси.
— В парк- музей Муанг Боран, пожалуйста, — на английском сказала Мелани таксисту.
— Хорошо, госпожа, — ответил тот.
— Муанг Боран? — удивился Ален, — что это такое?
— Это восхитительное место, которое, я надеюсь, понравиться тебе, — произнесла Мелани и улыбнулась.
— Ты сегодня так часто улыбаешься. За все эти два месяца я не видел столько улыбок на твоём лице, — и сам он тоже улыбнулся.
— Тур наконец- то закончен, — сказала Мелани, — и он был одним из самых тяжёлых и напряжённых для меня и не только, поэтому сейчас мне хочется расслабиться, улыбаться и отдыхать, и тебе советую сейчас думать только о приятном, — она облокотилась на спинку сиденья.
— Ну, меня не надо упрашивать, — Ален засмеялся, вспомнив, как отрывался после первого контракта три года назад, за который получил хорошие деньги.
— Расскажи мне что- нибудь о себе, — попросил Ален Мелани. Она внимательно посмотрела на него.
— Что ты хочешь узнать?
— Только то, что сама расскажешь, — Ален чувствовал, что должен быть сейчас смелым. Может быть, другого такого случая больше не будет.
— Ну…,- протянула она, — я люблю покушать, — Мелани засмеялась, — хорошую музыку, люблю спать и мороженное, — затем она немного помолчала и добавила, — ненавижу обман и когда меня ревнуют.
— Почему? — удивился Ален, — я знаю, что многим женщинам нравится, когда их любимый мужчина ревнует.
— Нет. Ревность это показатель того, что любимый человек не доверяет тому, кого любит и сам чувствует себя слабым и нерешительным, раз позволяет себе сомневаться в том, что он является единственным для своей женщины.
— Ого! Даже так! — Ален уже по- другому посмотрел на Мелани, — как глубоко ты капнула.
— Да, я такая. Сам же просил рассказать о себе, вот теперь слушай, — она подмигнула ему.
— Мы приехали, господин, — услышали они голос таксиста.
— Так быстро, я и не заметила, — Мелани посмотрела в окно машины и открыла дверцу.
После того, как Ален расплатился с таксистом, он смог наконец- то осмотреться.
— Парк очень большой и я предлагаю взять на прокат велосипеды, — сказала Мелани, — надеюсь, ты умеешь ездить на нём.
— Да, в детстве катался.
— Тогда пойдём. Вон там прокат, — Мелани указала рукой на красную будку, возле которой стояло с десяток велосипедов. Они подошли и выбрали два велосипеда.
— Я тоже не каталась давно, но думаю, раз умела когда- то, то ноги вспомнят, — и она взобралась на сиденье, поставив ноги на педали, медленно поехала. Сделав круг и почувствовав себя увереннее, Мелани махнула Алену: «Давай, не робей!»
Конечно, ему не хотелось показывать, что он всё- таки робеет. Он осторожно сел на велосипед и потихоньку поехал. С непривычки руки дрожали, и руль норовил увильнуть в сторону, но после трёх кругов сделанных им по площадке перед будкой проката, Ален почувствовал точность в своих движениях.
— Давай за мной! — крикнула Мелани Алену и направилась к главному входу в парк- музей.
Ален последовал за ней.
Муанг Боран огромный парк с подстриженными лужайками и экзотическими цветами, и деревьями, на территории которого построено сто двадцать строений большая часть из них реплики, прототипы реальных зданий возведённых разными правителями в разные времена Сиама. Ален и Мелани подъезжали к каждому объекту, слезали с велосипедов и осматривали его. Ален делал фото на свой мобильный телефон.
— Здесь ещё водный канал есть? — удивился Ален, когда они подъехали к красивому месту с водной гладью и кувшинками большими бело- розовыми пятнами лежащими на тёмной воде.
— И не один, дальше ещё будет, — улыбнулась Мелани.
Проезжая ещё один живописный пруд, они увидели рыбацкую деревню, не настоящую, но такую реальную. Создавалось ощущение, что ты находишься в месте, где снимают кино и сейчас выскочит оператор и скажет: «Ещё один дубль!». Деревня состояла из нескольких домиков, на берегу пруда и лодок, пришвартованных к деревянным помостам улочкам. Лодки выглядели так, как будто только что привезли рыбаков с улова, и только необычайная чистота домиков и самих лодочек показывала, что это музейные объекты.
— Давай прогуляемся пешком, — попросила Мелани, — у меня с непривычки ноги болят.
— У меня тоже, — Ален с облегчением слез с велосипеда. Они оставили велосипеды на стоянке, и пошли вглубь парка пешком.
Они шли рядом и молчали, наслаждаясь природой и звуками издаваемыми птицами, и какими- то насекомыми. День давно уже перевалил за полдень, и солнце умерило свой жар. Алену было приятно вот так идти с ней рядом, ни о чём не говорить, ни о чём не спрашивать. Его мысли крутились все вокруг его желания поговорить с Мелани по душам, но он не знал, как приступить к этому разговору.
— Почему ты молчишь? — спросила его Мелани, — не хочешь нарушать природную идиллию?
— Пытаюсь тебе сказать очень важное, но не решаюсь, — Ален ответил прямо, без предисловий.
Мелани остановилась и посмотрела на него. Она вдруг почувствовала нежность к нему, как тогда, когда смотрела на него, спящего в пьяном угаре в своём номере. Глаза её увлажнились, но она сдержалась и промолчала, давая ему возможность самому продолжить разговор. Мелани не хотела торопить Алена, её интуиция подсказывала ей, что сейчас будет признание. Она вздохнула.
— Я хотел тебе сказать ещё сегодня ночью, когда провожал, но решил отложить, так как мы были нетрезвые оба, — Ален сейчас стоял напротив Мелани и смотрел на её красивое лицо, освещённое вечерним солнцем, — ты мне не просто нравишься, а я хочу от тебя взаимности. Мои чувства к тебе более глубокие, чем я думал сначала, — он замолчал, пытаясь подобрать верные слова.
— Когда ты понял это? — спросила она.
— Не знаю, — ответил он, — это произошло как само собой разумеющиеся. Мои глаза вдруг увидели только тебя, и других я перестал замечать. Моё сердце так сильно бьётся только рядом с тобой. Я понимаю, что это неожиданно для тебя, но сейчас я говорю искренне. Я не прошу тебя сейчас ответить мне, прошу подумать об этом. Я буду ждать твоего ответа столько, сколько понадобится.
Мелани стояла и чувствовала, как почва уходит у неё из- под ног. На неё вдруг накатила паника. Она вспомнила своё неудачное замужество и год, прожитый рядом с человеком, которого она любила, но который, как оказалось, не любил её. Все обиды, все разочарования разом нахлынули на неё и от этого на глаза навернулись слёзы. Чтобы не показать Алену, что она плачет, Мелани резко отвернулась.
— Что- то не так?! — почему- то испугался Ален.
— Нет, не бери в голову, — сказала Мелани, стараясь, чтобы её голос не дрожал, — просто это очень неожиданно, я думала, ты мне хочешь сказать совсем другое, — соврала она, тихонько утирая скатившуюся слезу. Ален увидел, что она плачет, но сделал вид, что не заметил, если она не хотела этого показывать, то он не желал, чтобы она знала, что он это видит.