Ты ответишь за то, что совершил. Мне плевать, сколько это займет времени. Ты заплатишь за все. За Грейс Феннел, за миссис Брейд, за остальных. И не важно, что со мной будет. Никто и ничто меня не остановит. Никто и ничто.
Раск смотрел на телефон, чувствуя себя как во сне. Буквы плыли перед глазами, точно песчаные барханы в раскаленном воздухе. Он проверил, кем написано письмо, но номера отправителя не было. Наплевать. Он знал, кто автор.
Ему захотелось вскочить с места и наклеить на окно два куска фольги, но адвокат заставил себя остановиться. Во-первых, не факт, что Тарвер увидит знак раньше вечера. Во-вторых, его партнера и так достала эта Алекс Морс. Говорить о ней опять – все равно что подливать масло в огонь. А чем жарче разгорится пламя, тем быстрее сгорит в нем сам Раск.
– Какого черта она делает? – воскликнул он. – Зачем отправила это письмо?
«Она пытается спровоцировать меня. Бросить камешек в чащу, чтобы выманить дичь. Значит, кто-то следит за мной и смотрит, куда я побегу. Ждет, что я выведу их на след».
– Держи себя в руках, – пробормотал он. – Не дергайся.
Минуту он размышлял, не отправить ли Тарверу еще один условный знак – рекламу виагры. Доктор наверняка получит ее менее чем через час и заедет в загородный клуб, где Раск всегда оставлял ему информацию по своим клиентам. «Аннандейл» – надежное место, чтобы отважиться на риск и встретиться там с Тарвером. Проблема в том, что Раск не мог предугадать его реакцию. Нет, лучше подождать и тщательно все обдумать. Если Алекс Морс работает при полной поддержке ФБР, вряд ли они сумеют укрыться от нее в загородном клубе.
– Не дергайся, – повторил он и добавил: – «Есть ли у тебя терпение, чтобы ничего не делать»?
Раск не особенно любил восточных мудрецов, но в колледже прочел «Дао Дэ-цзин» – главным образом чтобы угодить своей подруге англичанке, – и эта фраза запала ему в душу. Конечно, лучше «ничего не делать», когда твой противник может совершить крупную ошибку или уже совершил ее. Но Алекс Морс до сих пор не совершала ошибок.
– Насколько я знаю, – вздохнув, протянул Раск.
Адвокат снял трубку и набрал номер детективного бюро, куда иногда обращался по делам. Эти парни дорого брали за услуги, зато среди них имелись бывшие правительственные агенты. Кто-то работал в налоговой службе, другие в УБН или БАТО,[27] а самые высокооплачиваемые в прошлом числились сотрудниками ФБР.
– Пора выяснить, что за птица эта Алекс Морс, – пробормотал Раск.
Крис находился в смотровой комнате и исследовал простату, когда к нему заглянула Джейн и сказала, что звонит доктор Конноли. Он стянул перчатки, поспешил в свой офис и взял трубку.
– Питер? Это Крис Шепард.
– О, привет! Сколько мы не виделись, лет семь?
– Больше.
– В последний раз, когда я о тебе слышал, ты изображал Альберта Швейцера в дельте Миссисипи.
– Мимолетный эпизод.
– Я так не думаю.
– Как жена, Питер?
– У Анны все в порядке. А дочка в следующем году поступает в Университет Виргинии.
– Господи, она уже такая взрослая?
– Нет, это я уже такой взрослый. Что там насчет намеренно вызванных опухолей? Я прослушал твое сообщение. Ты что, перешел с документального кино на фильмы ужасов? Или у вас произошло убийство?
– Если честно, Питер… я не могу об этом говорить.
Возникла пауза, потом Конноли произнес:
– Ладно, я тут за обедом кое-что обдумал. Ты готов?
– Да.
– Если говорить о химических веществах, множественная миелома может возникать под действием многих канцерогенов. Более всего опасны гербициды. Но в этом случае инкубационный период развития болезни составляет двадцать лет. Токсины работают быстрее, зато они легко отслеживаются с помощью газовой хроматографии или масс-спектрометра. Спецы из отдела криминалистики раскусили бы данный фокус за пять минут.
– Боюсь, это они только на телевидении такие мастера. А в реальной жизни все иначе.
– Не пойму, во что ты вляпался, Крис? Подобное не делается на домашней кухне. Или даже в обычной лаборатории.
– Надеюсь, ты прав, – отозвался Крис, не ответив на вопрос.
– Вторая возможность – это, конечно, радиация, – продолжил Конноли. – С ее помощью легко вызвать лейкемию.
– Но ведь тогда останутся следы?
– Не обязательно.
Крис почувствовал странную тяжесть в сердце.
– Рентгеновские лучи создают разнообразные побочные эффекты, так что о них можно забыть. Гранулы для лучевой терапии могут вызвать ожоги, кожные опухоли и тошноту. Однако некоторые альфа-излучатели опасны даже в микродозах. Любой контакт с ними смертелен.
– Неужели?
Крис схватил авторучку и стал записывать.
– Разумеется, это знают лишь хорошие специалисты. Но самый интересный вариант даже не гранулы.
– А что?
– Против некоторых болезней мы применяем облученные жидкости с очень быстрым периодом полураспада. От двадцати четырех до сорока восьми часов.
По спине Криса пробежал холодок.
– Например, против рака щитовидной железы мы вводим в кровь радиоактивный йод. Тот накапливается в железе, убивает раковые клетки и безвредно выводится из организма. В принципе, если человек разбирается в подобном, он может вызвать опухоль и не оставить следов.
Крис быстро писал в блокноте, зная, что у Конноли мало времени.
– Продолжай.
– Мне известен случай, когда в Африке пытались убить человека с помощью радиоактивного таллия. Радиация разложила таллий на микрочастицы, они разошлись по телу. Парень едва не умер, но в последний момент его доставили к нам. Лучшие врачи боролись за него неделю. Он выжил только потому, что вовремя попал в наш центр. И я очень сомневаюсь, что в другом месте кто-нибудь сумел бы определить причину смерти.
– Впервые слышу. Я полистал свои учебники по онкологии, но не нашел ничего похожего.
– В учебниках не все пишут, Крис. Вообще, если бы я захотел заразить кого-нибудь раком без малейшего риска быть пойманным, то выбрал бы один из двух путей. Первый – вирусы.
– Я уже думал об этом, но у меня не хватает информации.
– Придется подождать какое-то время, прежде чем жертва умрет.
– Фактор времени не самый главный.
– Так вот, Т-лимфотропный вирус человека вызывает по крайней мере одну форму лейкемии. Саркома Капоши, которую связывают с ВИЧ-инфекцией, обусловлена герпесом восьмого типа. Вирус Эпштейна–Барра отвечает за лимфому Беркитта, а папилломавирус человека – за рак шейки матки. Вероятно, герпес влияет и на множественную миелому. Полагаю, в ближайшие десять лет мы обнаружим, что вирусы причастны ко всем видам онкологических заболеваний с неустановленной этиологией. И не только онкологических.
Крис лихорадочно стенографировал слова Конноли и одновременно говорил в трубку, чтобы удержать его у телефона:
– Я слышал, что один из вирусов герпеса связан с рассеянным склерозом.
– Да, шестого типа, – отозвался Конноли. – Есть данные, что вирусные компоненты задействованы и в диабете. Но вернемся к раку. Нет сомнений, что вирусы могут вызывать опухоли. Однако отсюда еще не следует, что это простой процесс. Миллионы женщин являются носителями папилломавируса, но далеко не у всех развивается рак шейки матки. Если вы просто заразите кого-то онкогенным ретровирусом, от этого не будет толку. Вам придется решать более сложные задачи. Например, как отключить действие генов, подавляющих опухоли, или стимулировать рост клеток. Здесь нужны серьезные исследования.
От полученной информации у Криса закружилась голова.
– Значит, мы говорим о том, что не под силу современным технологиям?
– Вовсе нет. Я сам проделывал такое в своей лаборатории.
– Что?
– Да, звучит странно, но мы занимались этим. Я собирался разобраться в причинах хронической миелогенной лейкемии, и мы придумали что-то вроде генной терапии. Присоединили к ретровирусу ген, индуцирующий лейкемию, и заразили им мышь. Канцероген внедрился в ее геном, и через неделю она заболела лейкемией.