– Все равно.
Дэвид подумал. Ему страшно не хотелось огорчать дочь.
– Давай сделаем так. Я буду начинать свои занятия попозже, а ты, когда захочешь, будешь приходить сюда сама. Хорошо?
Элин кивнула, а потом сладко зевнула.
– Не хочешь еще немножко поспать?
Дочь упрямо помотала головой.
– Посиди тогда здесь, в уголке.
Он закутал ее в свой махровый халат и усадил на деревянную скамью, рядом с собакой. Теперь музыка играла не только в зале, она громко пела и в его душе. Даже привычные упражнения приобретали особый смысл, когда рядом сидела дочь и серьезно смотрела на него своими чудесными глазенками.
Они уже были на середине дорожки, когда Эвелин заметила их из широко открытого окна.
– Эй, вы далеко?
– Полетим в центр. Сначала зайдем к Учителю, я давно обещал Элин, – ответил муж. – А потом побродим немного по парку и вернемся обратно.
– Хорошо. Только не долго, а то я буду волноваться.
– Мам, ты не скучай. Мы скоро! – Элин помахала рукой и взяв отца за руку, потянула за собой. Дэвид, подмигнув жене, покорно пошел за дочерью.
– Не волнуйся, ма, я за ним пригляжу, – крикнула Элин уже с дороги.
Эвелин улыбнулась, глядя им вслед и покачала головой. Пожалуй, дочь уже сейчас своей решительностью превосходит их обоих, вместе взятых. Что будет, когда она еще немного подрастет?
Рейсовый флайер летел невысоко. Элин, сидевшая у окна, прижалась к отцу, крепко обхватив его за руку и с жадным интересом смотрела вниз. Сидящий напротив мужчина приветливо улыбнулся и сказал:
– Не бойся, девочка. Это очень надежная машина.
– А я и не боюсь, – удивленно посмотрела на него Элин. – Почему вы так решили? Я уже давно летаю на симуляторе, совсем одна. – И закончила с сердитым вздохом: – Только мне пока не хотят разрешить взять настоящую машину. Я им уже раз десять раз. Говорят, еще рано!
– Прости пожалуйста, я не знал. Просто ты так крепко держишь отца за руку, что я подумал…
– Просто я его очень сильно люблю, вот и все.
Мужчина поднял брови и виновато развел руками. Дэвид засмеялся и покрепче прижал к себе дочку.
– Она у меня никогда и ничего не боится. Прирожденный пилот, – серьезно сказал он мужчине и негромко добавил: – Пожалуй, похрабрее иных ребят, только уж очень отчаянная. Так что те, кто пока не разрешают ей летать на настоящей машине, по-моему, абсолютно правы…
Когда они вышли из тенистого парка на большую, зеленую лужайку, Дэвид взял дочь за руку.
– Мы уже почти пришли, – сказал он. – Сумеешь сама угадать дом?
Элин огляделась вокруг. Домов было много: здесь стояли и коттеджи новой постройки и более старые, традиционные дома.
– Наверное, вон тот, с закругленной крышей и большим садом? Да?
– Ага. Ты угадала.
Они прошли по извилистой зеленой дорожке и остановились у настоящей деревянной калитки. Рядом, на кованном металлическом штыре, висел старинный бронзовый колокольчик, покрытый изящным узором. Дэвид взялся за веревку и качнул его. Раздался тихий мелодичный звон.
Элин с интересом посмотрела на него.
– Это чтобы Учитель знал, что к нему кто-то пришел? Да, папа?
– Нет, дочка, – улыбнулся Дэвид. – Он и так знает. Это… это для того, чтобы самому немного подготовиться.
– Наклонись поближе, Эви. Я не могу говорить громко, а мне надо успеть сказать тебе многое.
– Может, отложим до завтра? Ты сегодня выглядишь таким уставшим, – Эвелин ласково погладила влажные волосы мужа и села на мягкий пол, рядом с ложем, прильнув к нему. – Я приду утром, сразу, как только кончатся процедуры.
– Нет. Сейчас ты поймешь, почему я спешу.
Дэвид немного помолчал, собираясь с духом.
– Любимая. Я знаю, что ты сильная, намного сильнее меня и мне ужасно не хочется делать так, как советуют врачи и продолжать держать тебя в неведении. Это не просто очередная процедура. Ты имеешь право знать. Пришло мое время.
– Дейв… ты…, – Эви задохнулась и замерла.
– Да. Сегодня – мой последний день. Завтра меня уже не будет.
Эви стиснула рукой горло и смотрела на него остановившимися глазами, не в силах произнести не слова.
– Не плачь, любимая. Эти годы для меня – жизнь после смерти. Я остался жить и жил только благодаря тебе, твоей любви. Это такое счастье, что заплатить за него жизнью – совсем небольшая цена. А наша дочка, это отдельная песня. Я так счастлив, что этого не выразить словами. Единственное, что доставляет мне боль, это то, что вы будете страдать после моего ухода. Обещай, что ты сделаешь все, чтобы вновь обрести счастье.