То, что мой отец был магом, мы поняли, когда мне исполнилось двадцать. Всю жизнь мы переезжали с места на место. Мама словно боялась, что прошлое догонит её. После открытия моей способности к чтению мыслей других людей, мама очень испугалась и попросила пообещать, что я никогда и никому не расскажу об этом. Лишь втайне я продолжал развивать свой столь редкий дар.
У людей жизнь короткая. Мама умерла, едва дожив до семидесяти. Я остался в этом мире один, поскольку вместе с магическим способностями мне передалось и долгожительство.
В возрасте примерно ста лет, я открыл в себе способность к магии огня. Мной заинтересовались. Я не хотел работать ни на кого из аристократов, предпочитая простую жизнь. Одну из местных дам это не устроило, и она клятвенно пообещала, что все равно я буду принадлежать ей. Я тогда рассмеялся ей в лицо и, к сожалению, недооценил врага. Она крупно подставила меня, выставив на деньги. Разумеется, мне никто не поверил. Они все в одной связке. Так я стал рабом госпожи Миранды на целых семьдесят девять лет.
За то, что я не хотел подчиниться ей, она издевалась надо мной как могла. Не сразу, конечно. Она пыталась добиться меня, но я не уступал. Женщина долго терпела до того момента, как нервы сдали, и она влепила мне пощёчину. Я лишь усмехнулся на это. Госпожа никак не могла понять, что насильно мил не будешь. Тем более, после того, как она со мной обошлась.
Госпожа много раз кричала на меня и рыдала, что не может меня отпустить и душила меня своей больной любовью на грани безумия. Постепенно она стала бить меня, с каждым разом все изощрённее, получая садистское удовольствие от своих игр. Сначала в ход шли палки, а затем ей этого стало мало, и в ход пошли колюще-режущие предметы. Был бы я простым человеком, давно бы умер. Но частица магии во мне не позволяла этого сделать.
И я молился об освобождении Создателю. Однажды, когда я снова висел, привязанный за руки к крюку в потолке, без сознания, я услышал голос. Он сказал, что научит меня, как освободиться. Я должен был призвать в этот мир девушку, избранную самим Имаром. Душу, которая давно должна была принадлежать этому миру, но заблудилась.
И я поверил. Воспользовавшись ментальный даром, я сделал все, как меня научили. Это был жест отчаяния. Потом я понял, что притянул в этот мир свою истинную. Если бы мог, лучше бы вернул её обратно, чем видеть её страдания. Я чувствовал, как она мечется. Отголоски всех её эмоций отражались в моей искалеченной душе. Я чувствовал, что она влюбилась. Это было так странно. Я её никогда не видел, но уже ревновал. Их истинность я тоже смог почувствовать.
Как ни странно, это я принял легко. Тот мужчина дарил ей любовь, в которой она растворялась и любила в ответ так же сильно. Как бы мне хотелось, чтобы она когда-нибудь так полюбила и меня. Ментально я старался с ней связаться, но на мне был антимагический ошейник. Блокировал он лишь дар огня, о котором было известно госпоже. Но все равно ментальный дар работал со сбоями.
И однажды я понял, что не только я чувствую её, но и она меня. Когда я был в отключке, часть моей боли переходила на неё. Мои раны стали затягиваться быстрее. Разумеется, от Миранды это не ускользнуло. Она стала интересоваться, как я это делаю, а я не мог ей рассказать. От этого она стала ещё злее.
Однажды мне все же удалось пробиться к истинной. Когда я её увидел, сердце дрогнуло. Такая маленькая, такая хрупкая. Моё зеленоглазое чудо. Она хотела меня найти, но я запретил. Кого она увидит? Калеку? Зачем я ей такой? Мне ужасно не хотелось видеть разочарование в её зелёных глазах.
После нашей первой встречи я окончательно замкнулся в себе. Миранда уже не скрывала своей ненависти и окончательно потеряла тормоза. Бедная обиженная девочка. С самого рождения она получала все, что хотела, пока не встретила меня. Азарт сменился влюбленностью, а затем перешёл в болезненную любовь, уничтожая все хорошее в ней. Постепенно её чувство переросло в ненависть. Жгучую и сводящую с ума.
Да, в какой-то степени я винил себя за то, кем она стала. Я винил, что не смог полюбить её, за то, что не смог простить.
В какой-то момент не выдержав, она избила меня так, что я понял: все, эту ночь я не переживу. Уходя, она бросила мне, что, если выживу, завтра она меня продаст. Что ей надоело то, что она ко мне чувствует. Что она хочет свободы.
Я не мог не попрощаться со своим зеленоглазые чудом. Кто же знал, что она бросится спасать меня? Я даже надеяться на это не мог. И все-таки я очень удивился, когда она нашла меня. Наигранная брезгливость, и вот я в её руках. Она не отвернулась, а лишь пыталась спасти меня, отдавая все свои силы на это.