— Не давай ей ключи, Тео, — умолял Ник. — Я не хочу, чтобы моя сестра бросилась спасать меня. Ну скажи же ей, Тео. Все, что мне сейчас нужно, — это чтобы ты погромче покричала на меня.
— Я не намерена кричать. Я делаю это не только для тебя. — Это было правдой. По крайней мере отчасти. Ее очень раздражало, что она так по-идиотски вела себя во время той сцены. — Этого парня надо приструнить.
— Я не буду ей ничего говорить, Ник, — сказал Тео и ловко выхватил ключи у Евы, — просто не позволю сесть в мою машину до тех пор, пока она не успокоится.
— Но ты же знаешь, что гараж заперт до завтрашнего утра! — запричитала она.
— Значит, придется подождать.
— Как ты можешь так говорить? Посмотри на Ника.
— Ник уже сказал тебе, что парень его не трогал.
— Ник защищал меня! — «Потому что я вышла из игры в самом начале», — подумала она, испытывая отвращение к себе.
— У тебя руки чешутся сцепиться с этим парнем, а это просто предлог.
— Ничего подобного, — возразила она, стараясь не встречаться глазами с Тео.
— Ты бесишься из-за того, что не дала ему отпора. А может быть, — Тео резко изменил ход мыслей, — между тобой и дядей Дрю есть сексуальное притяжение? Это прекрасно объясняет такую враждебность.
— И поэтому человека нужно оскорблять морально и физически? — холодно возразила она. Неужели синяки на ее руке не доказывали это?
— У парня действительно мускулы на месте, — мрачно согласился Ник.
— Я этого как-то не заметила.
— Может, ты вернешься и еще раз взглянешь? — засмеялся Ник.
И снова у нее перед глазами возник вид прекрасного бронзового тела. За свою жизнь Ева видела довольно много образцов мужского совершенства, но никто из них не вызывал у нее сексуального отклика, никто из них не позволял себе хватать ее, хотя бы и за руку.
— Похоже, она не смогла оценить шутку, — предположил Ник. — Ты думаешь, она и правда?.. — он с ужасом посмотрел на Тео.
— Нет, — сказал тот, отрицательно покачав головой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Десять минут Ева так яростно крутила педали, что ее щеки порозовели. Ну и поделом Нику — пусть думает, что его велосипед украли. Наконец она слезла с велосипеда, прислонила гордость и радость Ника к стене и, не глядя по сторонам, решительно направилась к дому, вход в который украшал портик, охраняемый парой каменных львов.
Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и она испытала первый приступ страха, когда нажала на кнопку звонка. Тем не менее Ева была готова немедленно перейти в наступление. Она докажет дяде Дрю, что с ней нельзя обращаться подобным образом, что она не собирается покорно соглашаться со всем при виде огромных бицепсов!
— Заходите! — скомандовал какой-то бестелесный голос.
Вздрогнув, Ева оглянулась. Она подумала, что человек, для которого предназначались эти слова, находится где-то рядом.
— Да заходите же! — В голосе появились нотки нетерпения.
«Ты же слышала, что сказал этот мужчина, Ева. Не стой на пороге, девочка». Ева и не предполагала, что будет так трудно вновь переступить порог этого дома.
— Возле двери стоит карточный стол. Вы сможете сделать все на месте или вам придется его забрать? Если второй вариант, имейте в виду, вы должны вернуть его к четвергу.
Человек, произнесший эти слова, стоял на полу на коленях и с остервенением пытался смыть пятна с ковра. Глядя сверху на его макушку, Ева внезапно почувствовала тревогу. Когда он поднял голову, это чувство усилилось. Его руки были все еще в мыльной воде, когда он наконец-то заговорил:
— Ну?
— Вы не узнали меня?
— С какой стати я должен вас узнавать? — нетерпеливо начал он, отбросив упавшие на лицо волосы. — Разве вы не полировщик мебели? Боже мой! — вздохнул он. — Роковая женщина. Хотя вы не особенно похожи ни на женщину, ни уж тем более на роковую, — добавил он, вытирая мокрые руки о джинсы.
Он с любопытством окинул взглядом ее простенькую кофточку и безрукавку. Полосы на штанах цвета хаки скрывали очертания ее длинных ног, а удобные ботинки без каблуков не имели ничего общего с туфлями на «шпильках», в которых он ее видел.
Сейчас ее легко можно было принять за школьницу. Просто смешно!
Ева критически оглядела его фигуру — светлая рубашка не заправлена в джинсы, на которых видны темные следы от мокрых рук. «А он выглядит прекрасно в любой одежде, — подумала она, — а еще лучше — без нее».
Пара глубоких вздохов, и она прекратила рассматривать его. «Что только не придет в голову, когда нервничаешь!» — успокоила она себя дежурной фразой.
— Что вам нужно?
— И вы еще спрашиваете?
— А, пришли извиниться… простите, я все еще не знаю, как ваше имя.
Извиниться! Ее глаза округлились.
— У меня создалось впечатление, что вы и знать не хотели, как меня зовут.
Он не стал притворяться, что не понимает ее.
— Я пытался развеять ощущение близости.
«Ни тени смущения», — решила она, тщательно изучая его лицо. У этого человека начисто отсутствовала совесть. Но теперь он уже, наверно, знает, что у нее не было никаких злых намерений по отношению к его племяннику.
— Что вы собираетесь делать с этим?
— С чем?.. О! — Она проследила за его взглядом и покраснела, увидев в своих руках садовый совок. — Я даже не представляла себе, что он у меня в руках… Он был в моем кармане, — пробормотала она.
— Может, у вас есть еще какое-нибудь грязное холодное оружие? — высокомерно спросил он, когда она засунула совок обратно в карман.
— Он не грязный, свои инструменты я всегда держу в чистоте. Я — садовник, садовник-декоратор, вольный художник, так сказать.
После смерти родителей Ева была вынуждена бросить учебу. Ее садовый бизнес совсем не соответствовал уровню ученой степени декоратора-садовода, которую она мечтала получить. Но, начав свое дело с нуля, Ева все время потихоньку двигалась вперед.
Поворотным пунктом в ее карьере стало создание зимнего сада для Адама Салливана. Восхищенный конечным результатом, он не поскупился на похвалы. У него было множество друзей, которые захотели воспользоваться услугами Евы.
— Вы так горячо рассказываете об этом, — заметил Дрю.
От макияжа у Евы остались только разводы серых теней вокруг глаз. Счастливая девушка! Ее густые ресницы были такими же черными, как и волосы. Дрю знал много женщин, которые ничего бы не пожалели за такие ресницы. Он подошел к ней поближе и заметил веснушки на носу, которые во время их первой встречи были скрыты слоем тонального крема. Кожа лица ее имела редчайший цвет — персик со сливками.
— А почему бы мне так не рассказывать? — возразила она. — Разве вы не говорите о своей работе столь же горячо? Или вы считаете, что только финансисты серьезно воспринимают свою работу?
— Дэн рассказывал вам о моей работе, не так ли?
— Я воспринимаю серьезно не только работу, мистер Каммингс!
— Прекрасно, мисс… — «Как же Дэн ее называл? Интересно, много ли он натрепал обо мне?»
Дрю принадлежал к тому типу людей, которые ревностно заботятся о неприкосновенности своей личной жизни.
«Он даже не помнит моего имени!»
— Я серьезно воспринимаю и людей, которые нападают на моего брата.
— Нападают! Вы пытаетесь меня обмануть, леди! Да как же, черт возьми, вас зовут?
— Ева Гордон.
— Ну что ж, Ева Гордон, я хочу сказать, что и пальцем не притронулся к вашему брату. Но буду вам очень признателен, если поможете отчистить ковер от пятен крови.
Этого типа беспокоил испорченный ковер, когда бедный Ник мог на всю жизнь остаться изуродованным или даже умереть от потери крови!
— Оставьте ваши попытки. Не лучше ли предоставить эту работу профессионалам?
Дрю, который только что сам дошел до этой мысли, бросил на нее недружелюбный взгляд.
— Я еле-еле нашел мастера, который взялся починить стол, сломанный вашим братом.
— Я передам Нику, что вы спрашивали о его здоровье. Он будет очень тронут вашей заботой.