Я просто хотела правды.
Правды. Вытянув шею, я посмотрела на плывущие облака. Их безмятежность не соответствовала моему состоянию. Был кто-то, кто уверил меня, что мог рассказать мне правду. Телефон у меня в руке ощущался словно какое-то оружие. Откуда Шон вообще мог знать что-то об этом?
Но если он знал - зачем ему было обманывать меня? То не было ли глупостью с моей стороны не принять его предложение?
Разглядывая свои пальцы, я изучала сильные мозоли, которые я заработала за годы игры на инструменте. Дрезден был намного лучше, чем думал сам. Или в любом случае лучше, чем он сам об этом отзывался. Мужчина, которого я знала, всегда только пел для своей группы. Все это время, обладая таким талантом в игре на гитаре, он никогда не выступал?
Я не знала о нем ничего до того, как он стал вокалистом в Four and a Half Headstones. Я почувствовала себя такой наивной, что полагала, что этого попросту не существовало. В конце концов моя собственная жизнь была совершенно другой до того, как я стала гитаристом в группе.
Отличий было очень много. Могло ли прошлое Дрездена иметь еще больше контрастов?
Подняв свой телефон, я начала набирать номер.
Если Дрез не хотел мне рассказывать сам...
Тогда для меня был только один способ узнать все.
***
Я по-прежнему сидела на тротуаре, когда появился Шон.
Наклонившись, он заслонил большую часть света от заходящего солнца. - Ты звонила мне, - сказал он негромко.
- Да, - я положила подбородок на руки, которыми обхватила колени.
Как будто я могла убежать, Шон медленно сел передо мной. Не было в его взгляде ни самодовольства, ни непривычной добродетели, которые я видело в его глазах совсем недавно в то дождливое утро. Теперь он просто был грустным, возможно, даже сочувствующим. - Как дела?
Я притянула свои собранные в хвост волосы к щеке, стягивая их еще туже. - Довольно паршиво.
Шон притих, и мы двое сидели не шелохнувшись, лишь неожиданный легкий ветерок нарушал это безмолвие. Не было никакого неудобства в тот момент. Когда мы были помладше, случалось так, что мы могли просто сидеть, спрятавшись от родителей или после трудного дня в школе. Шону всегда удавалось найти меня, и, не говоря ни слова, он дарил комфорт одним своим присутствием.
Потянувшись вперед, я схватила его за руку и переплела наши пальцы вместе. - Ты сказал, что мог бы ответить на вопросы.
Его ладонь неожиданно холодной и влажной. - Только, если ты на самом деле хочешь этого.
Мой рот приоткрылся, а потом вновь закрылся. - Дрезден... не стал бы. У меня чувство, что я должна знать, даже если он не будет тем, кто все расскажет мне.
- Да, - Шон заставил меня подняться, мои мышцы болели от того, что я просидела так долго. - Я предполагала, что это произойдет. Тогда, пойдем.
Он достал свой телефон, его палец быстро нажимал на кнопки. - Подожди, куда мы идем? - спросила я, следуя за своим братом по парковке.
Шон быстро взглянул на меня, а потом закрыл свой телефон. - Мы идем туда, где есть ответы.
- Но... разве не ты собирался все рассказать мне?
- Я думаю, - сказал он, открывая дверь в фургон с оборудованием, принадлежавшем его группе, - будет лучше, если ты услышишь все от первоисточника.
Стоя перед таким знакомым пошарпанным автомобилем, я ощущала, как мои собственные нервы начинали кипеть. Что-то во всем этом было неправильно. - Какой источник, Шон?
- Лола, - вздохнув, он пристегнул свой ремень и включил зажигание. Непрерывный звук, наполнивший фургон, требовал, чтобы я села и закрыла дверь. - Верь мне. Тебе нужны ответы или нет?
Я подняла подборок, мой взгляд переместился с серьезных глаз Шона к автобусу, стоявшему вдалеке. Там был бегемот, который напоминал о том, что ожидало меня, если я не пройду по этому пути. Ответы прямо сейчас, или больше шоу, больше вопросов, до тех пор, пока Дрезден будет продолжать отгораживаться от меня.
Не давая своему беспокойству разрастись еще больше, я залезла в фургон и захлопнула дверь.
***
Поездка была короткой, Шон свернул с Шоссе и к небольшому торговому центру, сплошь заполненного крохотными магазинчиками. Он предложил, чтобы мы надели очки, и я натянула вниз рукав, чтобы скрыть свое тату. Мне уже было достаточно драматизма на публике. И мне не хотелось повторения.
Чем дальше мы двигались, тем понятнее было, что это был очень убогий район Сиэтла. Навесы были грязными, краска выцвела, а некоторые буквы отвалились. Массажные салоны, тату-салоны, сетевые аптеки... пройдя мимо них, Шон повел меня к угловому кафе.