Ее ресницы скрыли от меня ее голубые глаза. - Нет. Не хорошо. - Ее изящная шея откинулась назад, так, что она могла посмотреть на меня со всей серьезностью. -Ты просил меня не обманывать и не изображать из себя крутую, когда я притворялась таковой. Поэтому я не буду делать этого. Я расстроена, потому что ты не хочешь говорить со мной. Черт, я схожу с ума из-за этого. Но, я не буду заставлять тебя рассказывать мне о твоем прошлом. - Отстранившись, она подхватила блокнот со стола. - Идем. Ты хотел репетировать, тогда пошли.
Воздух вокруг меня... похолодел. Наблюдая за тем, какой жесткой была ее спина, как резко были откинуты назад ее плечи, так, что ее рубашка натянулась словно на вешалке, в тот момент я пожалел о своих словах. Но что еще я мог сделать?
В каком надо было жить мире, чтобы мой рассказ Лоле о моей долбанной жизни как-то помог кому-то из нас?
***
Какое-то время мы репетировали в комнате сами. Это было хорошо, потому что я чертовски подзабыл, как это, играть на гитаре, и не хотел, чтобы Кольт и Портер наблюдали за моим неумелым обращением. Мы должны были репетировать в скором времени. И то, что я ощущал давление от мрачного настроения Лолы, совсем мне не помогало.
Подтягивая струны, я посмотрел наверх, она сидела так близко со мной. Нам обоим необходимо было смотреть в нотный лист с партитурой, тем более, что мы по мере работы вносили туда небольшие изменения.
Песня, которую мы создавали, была совместным творением. Она была прекрасна, размывала всякое напряжение между мной и девушкой, которую я обожал.
- Ты думаешь, что эта часть должна быть быстрее? - спросила она, указывая на страницу, пока устраивала поудобнее свою электрогитару на коленях. - В том месте, где ты поешь "скрыться, отвернуться от всего и слиться воедино с этим миром"?
Когда она так резко произнесла текст, то это заставило меня почувствовать себя... пристыженным? Она упускала главный смысл всей песни. Мое лицо горело, было так трудно посмотреть на нее. Вот дерьмо. Твою мать, я чувствовал себя словно неловкий подросток. - Да. Давай ускорим этот отрывок.
Лола сделала еще несколько пометок карандашом, а потом с задумчивым видом вписала еще несколько нот. - Я думаю, что так звучание будет лучше. Более динамично.
Я сглотнул пересохшим горлом и схватил свою бутылку с водой. - До этого ты писала много музыки?
- Нет. - На мой недоверчивый взгляд Лола пожала плечами. - Ничего подобного этому. Я просто валяла дурака и выдумывала всякую чепуху, когда мне это приходило в голову.
Выдумывала всякую чепуху. Раздумывая о ее прослушивании, я позволил своей ошеломляющей улыбке растянуться на лице. - Чертов вундеркинд.
Поерзав на своем стуле, она отвернулась в сторону. Я наблюдал за тем, как румянец покрывал ее щеки. - Это говорит парень, который умеет играть на гитаре и петь.
- Я же говорил тебе. Мои пальцы скользнули по ручке инструмента, исследуя его так, как будто я никогда не держал в руках нечто подобное. - Я всего лишь умею немного играть. У тебя же есть уши.
- Мои уши говорят мне о том, что ты лучше умеешь это делать, чем думаешь.
- Тогда мы квиты.
Пожевав краешек своей губы, Лола пристально посмотрела в пол. - Давай. Сыграем это снова. Мы с тобой еще не добились того, что хотели.
Нет, подумал я удрученно, ударом своего модератора высекая аккорды. Прямо сейчас мне бы хотелось оказаться на тебе сверху, чтобы твой аромат и жалобные крики окутывали всего меня. Внизу моего живота прокатилась волна жара от того, что я представил.
Мне было необходимо как-то договориться с пением о своих желаниях.
В данный момент.
Мы репетировало до полудня, работали до тех пор, пока мы не начали звучать в унисон. Если так пойдет дальше, то мы отыграем завтра вечером просто на отлично.
Нас прервали Кольт и Портер. Эти двое тихо проскользнули вовнутрь, уважая то, насколько мы были погружены в свою песню. Они присели в стороне, взгляд их был сосредоточен, а уши внимательно слушали.
К тому времени я уже чувствовал себя комфортно со своим инструментом. Годы игры, пока я был ребенком, а потом подростком, все вернулось с бодростью в моих мышцах. Лола ни разу не указала на мои ошибки, однако я заметил их все.
Повзрослев, я по-прежнему не был так хорош, как хотел бы. Это уже не имело значения.
В конце концом, я не мечтал быть гитаристом.