На следующее утро она купила билет на девятичасовой рейс в Лондон. Занеся вещи к себе домой, она сразу направилась в галерею Джейго. Служащие с любопытством провожали ее взглядом, прекращая разговоры, когда она проходила мимо.
На ее столе лежал большой конверт кремового цвета. «Дорогая Каролина, — писал Перикл. — Неожиданно на меня свалилось много работы и встреч с клиентами, и я буду отсутствовать в галерее несколько недель. На следующей неделе я собирался в Нью-Йорк, но у меня изменились планы. Поэтому хочу попросить тебя поехать туда самой и побывать в нескольких новых художественных салонах, чтобы составить представление о положении вещей на сегодняшний момент. Я знаю, что могу доверять твоему вкусу. Мой секретарь все устроит. Не торопись возвращаться, побудь там три-четыре недели, если захочешь. Мы чудесно провели время вместе. Спасибо за все. Перикл».
На борту самолета, летевшего в Нью-Йорк, кино закончилось. В салоне зажегся свет, и Каролина смахнула непрошеную слезу, напомнив себе, что была жутко зла на Перикла и на себя тоже за свою глупую наивность. Прочитав тогда записку Перикла, она вышла из галереи, не обращая внимания на любопытные взгляды сотрудников. Она мечтала только добраться до своей квартиры, чтобы спрятаться там, как раненый зверь. Целую неделю она пыталась поймать Перикла по телефону, оставляя бесчисленные сообщения на его автоответчик. Но он так и не позвонил ей. Когда несколько дней спустя в газетах появились фотографии его свадьбы с восхитительной блондинкой Эвитой, она почувствовала себя последней дурочкой. Каролина не могла простить себе, что поверила Периклу. Потом она разозлилась и на него тоже. Проплакав два дня, она неожиданно почувствовала облегчение. Сидя в кровати и глядя на утреннее солнце за окном, она неожиданно подумала: наплевать на все! Она примет предложение Перикла, прекрасно понимая, что оно было сделано специально, чтобы избавиться от нее. В конце концов, она всегда хотела попасть в Нью-Йорк.
— Дамы и господа! Самолет скоро приземлится в нью-йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди. Будьте любезны, не забудьте пристегнуть свои ремни.
Каролина потуже затянула свой ремень и стала глядеть в окно, пытаясь рассмотреть сказочные небоскребы Манхэттена. Перикл остался позади, впереди была неизвестность, и, может быть, Бродвей.
Глава 4
Гала махала рукой из окна поезда, дожидаясь, пока стройная фигура Дебби не скрылась полностью из вида. Она покидала Лидз, оставляя позади мрачные серые склады и фабрики, которые вскоре уступили место зеленым просторам Западного Йоркшира. Отойдя от окна, Гала села и глубоко вздохнула. Наконец-то она была в пути. Впереди ее ждал Лондон и маленькая однокомнатная квартирка в неизвестном районе под названием Эрл Корт. С волнением она думала о том, что будет делать, когда поезд остановится на вокзале Кингс-Кросс. Ах, да, нужно следить за багажом, она слышала, что, если отвернешься на секунду, вещи уведут из-под носа; сумочку нужно крепко держать в руках, даже если денег в ней едва хватит на такси и на сандвич в поезде; остальные деньги она спрятала в специально сшитом поясе, который надела под пояс юбки и который доставлял неудобства, а ее новая чековая книжка — первая в жизни — лежала в кошельке.
Нервно покусывая губы, Гала осторожно оглядела своих попутчиков. Ей казалось, что в поезде было слишком много усталых бизнесменов, читающих «Таймс». Похоже, что поездка в Лондон утром в понедельник была для них привычным делом. Студентов ехало тоже много, за спиной у них висели рюкзаки, они бесстрастно жевали яблоки и читали «Сан» или «Гардиан». Никто и не посмотрел в ее сторону, и она с тревогой взглянула на себя в зеркальце убедиться, что выглядит нормально. Как-никак это было первое появление Галы-Розы в Лондоне, и ей хотелось произвести благоприятное впечатление. На ней была серая юбка в складку, свободный серый свитер и красные туфли без каблука. Серый жакет в тон юбки был аккуратно сложен и лежал на полке у нее над головой. Вокруг шеи она повязала яркий платок, так, чтобы концы его свободно болтались спереди, как учили ее в школе манекенщиц. Ее длинные светлые волосы были зачесаны назад и собраны в хвост большой красной заколкой, а лицо было тщательно, но очень умеренно подкрашено. Но оказалось, что все ее усилия были напрасны, никто не обращал на нее никакого внимания, никто не смотрел в ее сторону. Никому не было дела до нее. Ее как бы не существовало, как это случалось с ней и раньше.