На следующий день она повела Харрисона к своей школе. Увидев ее, она с удивлением и разочарованием отметила, что по сравнению с тем, что сохранилось в ее памяти, место это как-то ужалось в размерах и стало более обыденным. В аптеке (она же закусочная) они заказали себе по стаканчику содовой и, сидя в тех же красных пластиковых кабинках, которые она помнила с детства, наблюдали, как с улицы врывается ребятня, прямиком с уроков, с шумом и возней рассаживается вокруг свободных столов, причем между мальчишками разыгрывались всегдашние бои за места по соседству с самыми красивыми девочками. Те, кто был с ней знаком, кричали «Привет!». Остальные задерживались у их столика, чтобы поглазеть на знаменитую Джесси-Энн, и, если она улыбалась, просили автограф.
— А этот мужик кто? — спросила ее двенадцатилетняя нахалка с прямыми льняными волосами и широко посаженными голубыми глазами. — Он что, тоже знаменит?
— На ее месте могла быть ты — пятнадцать лет назад, — рассмеялся Харрисон в ответ на негодование Джесси-Энн, прорвавшееся наружу, как только девчонка ушла.
В тот же вечер они с Харрисоном и малышом отправились к Джоан на ужин, после чего Харрисон с Питом, мужем Джоан, уселись к телевизору смотреть футбольный матч, а женщины тем временем укладывали в постель двух пышущих энергией отпрысков Стивенсов. Позже пришла Ким со своим мужем, Тэдом Крамером, преуспевающим бизнесменом, владельцем сети маленьких закусочных быстрого обслуживания. Тэд сразу же ушел в гостиную, присоединившись к остальным мужчинам, а женщины уединились в чистенькой спальне Джоан с разрисованными маргаритками шторами и таким же в тон им покрывалом.
— Расскажи нам, как ты живешь, — потребовали они от нее отчета. — На что это вообще, Джесси-Энн, похоже: быть женой миллионера?
Глядя на своих подруг детства, которые, удобно расположившись на широкой постели и распахнув насколько можно было глаза в предвкушении чего-то небывалого, нетерпеливо ждали ее рассказа, Джесси-Энн не знала, что и сказать.
— Да это точно так же, как быть замужем за любым другим парнем, — пожала наконец она плечами. — Ну, конечно, за исключением того, что Харрисон не такой, как все.
— Да, конечно, он особенный: красавец, как Мэтт Диллон, и у него больше денег, чем у Рокфеллера, — рассмеялась Джоан. — Но расскажи, как ты-то сама живешь? У тебя хоть есть возможность покупать все, что захочешь, в магазинах Ройла?
— Нет, не приходилось. Но Харрисон и впрямь предлагал мне поехать в Париж за покупками, — со смехом призналась Джесси-Энн.
— Париж! — взвизгнули они хором. — Покупки! Господи, да мы уже за счастье считаем, когда, удается в «Биллингз» выбраться! Расскажи еще что-нибудь…
И Джесси-Энн поведала им о чудесной двадцативосьмикомнатной квартире. Она описала сокровища искусства и персидские шелковые ковры, отдельные для него и для нее ванные комнаты, отделанные ониксом, плавательный бассейн и гимнастический зал. Она рассказала им о дворецком, и о поваре, и о горничных, а еще она им сказала, что ей никогда не приходится даже пальцем пошевелить для того, чтобы ее воля была немедленно исполнена. Практически у нее никогда не было даже шанса пошевелить пальцем, поскольку у Джона есть няня, которая ухаживает за ним, выполняя за нее всю ее работу.
— Так чем же ты занимаешься весь день? — спросила Ким, сверкая круглыми от потрясения глазами.
Джесси-Энн пристально посмотрела на своих подруг и печально покачала головой:
— Да в том-то все, видишь ли, и дело, что впервые в своей жизни я ничего не делаю!
— Это для меня как сказка, — зевнула Ким. — Кажется, что я уже целую вечность встаю каждый день в пять утра к орущим детям.
— Но это не сказка, Ким. Я вышла замуж за Харрисона, а не за его деньги. Управление делами семьи Ройлов немножко напоминает потакание капризам ревнивой любовницы. Харрисон просто ненавидит все эти приемы и прочую суету. Он много работает, а вечера любит проводить дома со мной и Джоном. Говоря откровенно, если бы не рождение Джона, я бы, наверное, сошла с ума. Я хотела снова начать работать и открыть дом моделей, но не думаю, что Харрисон правильно бы меня понял, — она вздохнула, переживая вновь свои тогдашние мысли. — Видите, брак с богатым человеком отнюдь не усыпан сплошь розами. — Она поймала на себе их скептические взгляды и, защищаясь, сказала: — Вот вы думаете, что я совсем заелась, а я не жалуюсь. Ради того, чтобы быть замужем за Харрисоном, я бы, пожалуй, даже отказалась от возможности быть самой преуспевающей женщиной в мире. Но даже сейчас сочетание этих двух сторон моей жизни доставляет мне некоторое удовольствие, — задумчиво добавила она.