Мелки я отыскал неподалеку. Просто валялись на песке.
— Иди сюда, — я уселся на здоровенный булыжник со следами ударов ключом и поманил рукой Катю. — Смотри.
Я взял альбом у нее из рук, открыл на первой странице. Потом распаковал упаковку мелков и принялся творить.
Художник из меня был такой себе. По-моему, с младшей школы и уроков рисования мой навык примерно на одном уровне и остался.
Но изобразить девочку с волосами иглами в платьице я вроде сумел. Рядом желтым типа песок начеркал. Улыбочку еще, вот так.
Глянул на Катю. Та во все глаза следила за рисовательным процессом. Я повернул альбом к ней, чтобы лучше видно было.
Она посмотрела на рисунок, на меня, снова на рисунок. Потом радостно ткнула пальцем в картинку, а потом в себя. Я хмыкнул.
Ну, значит, не совсем безнадежен, как художник.
— Ага, ты и есть. Похожа? Хочешь сама попробовать? — судя по горящим глазам, еще как хотела. Я передал все девочке. Немного последил, как она увлеченно что-то чертит. Зажав мелок в кулаке. Аж язык от усердия высунула.
— Смотри, — я на секунду ее прервал. Показал, как держать мелок на пример ручки. — Вот так удобнее.
Катя внимательно поглядела. Попыталась сжать так же и провести линию. Но явно осталась не удовлетворена результатом. И снова зажала мелок в ладошке.
Да и пускай. Пусть рисует, как больше нравится.
Я оставил богиню и направился к Осьминогу.
— Привет, бог! Как оно? Ты не заболел?
— О чем ты? — он отвлекся и повернулся ко мне.
— Ну, это чуть ли не первый раз на моей памяти, когда визит сюда не начался с: «что ты наделал, жалкий смертный?»
— У меня нет времени на твои попытки в юмор, — он отмахнулся щупальцем.
— О, как. А чем таким интересным ты занят?
— Человек, ты меня отвлекаешь.
Подумать только. Я хмыкнул и подошел к одному из столов. Поднял какую-то хреновину, похожую на помесь молотка с электрошокером и паяльником. Задумчиво покрутил ползунок на рукоятке.
— Не трогай!
Ну, вот. Крики и вопли. Теперь я узнавал старину осьминога. Я хмыкнул и положил прибор на место.
— Слушай, бог. А можно мне тоже вот такое местечко в личное пользование? Ну, можно не такое здоровое. Мне и просто комнатка сойдет. Чтобы там, у себя внизу уснул, а тут занимайся, чем хочешь. Круто и удобно!
— Нет.
— А чего так? Не можешь?
— Ты не отстанешь от меня, да? — он обреченно вздохнул. Но все-таки продолжил: — Для богов не существует «не можешь». Не в человеческом понимании. Сделал это, могу сделать и поменьше. Мог бы. Но сейчас большая часть моих сил уходит на работу.
— Так что делаешь-то?
— Ищу.
— Ого, это уже прогресс. Такими темпами мы скоро и до деталей дойдем…
— Я ищу жену! Доволен? Теперь оставь меня в покое!
А? Э? Что? Не, я, наверное, не так услышал просто.
— Жену?..
— Да, и детей.
Я буквально почувствовал, как мозг несколько раз подряд вхолостую прокрутил эти слова.
Чего вообще?
— У тебя… есть жена… и дети?
— Да, есть. Почему тебя это удивляет?
Эм. Действительно, с чего бы это?..
— А где они?
Он посмотрел на меня как на полного идиота.
Хм, и правда. Чет я тупанул. Поспешно поправился:
— Я имею в виду, а что с ними случилось? Как так вышло вообще.
Бог раздраженно взглянул на меня и отвернулся.
— Они умерли.
А-а-а? Я понял, что чем дальше, тем меньше я понимаю, о чем он.
Открыл рот, чтобы задать вопрос. Закрыл. Задумался. Снова открыл рот. И снова понял, что не знаю, что сказать.
Осьминог некоторое время понаблюдал за этой пантомимой.
— С кем я вообще повелся? — пробурчал он себе под нос. — Боги — не люди. Не люди, ты слышишь? Мы не умираем так, как люди. Для нас смерть это скорее временное неудобство, чем конец пути. Понял?
Все еще не зная, что сказать, я кивнул. Что-то назойливо мельтешило сбоку, чуть в стороне, отвлекая. Но я продолжал внимательно слушать.
— Бога можно убить. Иногда. Не так — еще раз, как человека. Но можно. Особенно, если он этого не ожидает.
Нечто сбоку продолжало отвлекать. Да что там такое-то? Я перевел взгляд в сторону. На одном из приборов-устройств у стены назойливо мигала красная лампочка. Мм?
— Эй, ты меня слушаешь вообще? Для кого я тут распинаюсь? — Осьминог взмахнул щупальцами.
— А, да. Да-да, слушаю. Продолжай. Просто…
— Что просто?
— А вон та красная лампа так и должна мигать?
— Какая красная лампа? Где? — Осьминог обернулся. И застыл.
— Ну что? Все в норме?
— Нет. Не может быть, — он не то покачал головой, не то кивнул.
Выглядел он до странного непривычно. Как будто был растерян? Или даже… напуган?
Осьминог сорвался вглубь мастерской. Распахнул один из шкафов и начал судорожно выдергивать многочисленные лампы из пазов панели внутри.
— Нет! Нет-нет, только не сейчас!
Глава 18
— Что происходит?
Осьминог никак не отреагировал. Продолжал курочить шкаф и разбрасывать лампы. Большая их часть со стеклянным звоном разбивалась, но бог не обращал на это внимания.
Через пару секунд осколки начинали сами собой подниматься в воздух и таять, истончаться. Пока совсем не исчезали.
Вот это я понимаю, навык уборки.
— Да в чем дело-то? — я оглянулся на Катю. Девочка отвлеклась от рисования и с любопытством оглядывалась по сторонам.
Я попытался проследить за ее взглядом, но там ничего не было.
— Осьминог?
— Человек! Ты мешаешь, — бог поднес к глазам одну из ламп и внимательно ее изучил, прежде чем бросить к остальным.
— Объясни, я помогу.
— Сказал же, ты мешаешь! Не лезь под руку! И вообще, — он обернулся. — Тебе здесь не место. Не сейчас.
— Стой! Да погоди ты…
Но я уже лежал в своей кровати с вытянутой перед собой рукой. Сжал и разжал пальцы.
Вот жеж. Опять. Опять он провернул этот трюк с пробуждением. Ну ничего, я еще научусь самостоятельно это дело контролировать. Вот тогда и посмотрим.
В каюте было довольно светло. Я поднялся в кровати. Поморщился — все-таки синяк на животе и правда был. Лиловый такой, насыщенного темно-синего цвета. Но болел все же умеренно. Ничего приятного, но вполне терпимо. Жить буду.
Поправил одеяло на мирно сопящей рядом Даше. И выглянул в окно.
Рассвет. Море. Солнце подсвечивало воду красно-желтым. Красиво. Гудели двигатели в недрах корабля.
Я бы еще полюбовался этой картиной, если бы не тревога после сна этого. Или не сна.
Я тихонько встал и подошел к столу. Чуть не споткнулся, когда спящую Миру заметил. Только секунду спустя вспомнил, что о нее в этом мире споткнуться и не вышло бы. Но все равно проходить сквозь нее казалось неправильным. Ну, просто не хотелось этого делать. Нет и все тут.
Так, что там со столом? Кактус стоял на месте. Там, где я его вчера и оставил. Но ни альбома, ни мелков на столе не было.
Любопытно. То есть, можно не только оттуда, как в случае с ключом, но и в обратную сторону.
Я потрогал столешницу. Но сам стол при этом в качестве «подношения» корректно не определился. Как и корабль, в котором он стоял.
В общем, я как мог пытался переключиться, но мысли все равно сворачивали на прежнюю колею.
Что там такое произошло? Разве бог не говорил, что это его собственное место? Что за проблемы там могли возникнуть? Это опасно? А как же Катя? И что это вообще за истории об осьминожьем семейном положении?
И вот так по кругу. Было неприятно осознавать, что там происходит какая-то мутная движуха, а я никак не мог на ее исход повлиять.
Ну да ничего. Доберусь еще. И до тех проблем тоже. А как доберусь, порешаю. Обязательно.
Я критически оглядел свой вчерашний наряд. Даша вчера заботливо развесила вещи для сушки. Вроде даже почистила немного. Пока я спал.
Надо не забыть ей спасибо сказать, как проснется.