Дальше происходили уже совсем непонятные вещи. Я не поняла, каким образом позади меня образовались крылья, откуда взялся столб света, вырвавшийся из ладоней и отбросивший противника на добрых три метра в сторону. И куда вдруг исчезли мои ослепительно-рыжие брюки, оставив взамен тонкую пластинку металла, скрывающую ноги, но не стесняющую движения.
Демон, кряхтя, поднялся. Он был уже достаточно стар для таких фокусов. Не отличить боевого ангела от обычного хранителя… М-да… Наводит на неприятные мысли…
Мне тоже поплохело. Когда я поняла, что только что пережила произвольную трансформацию, я готова была заплакать. Уж лучше бы я превратилась в самку гамадрила, честное слово. Нет, я не настолько люблю животных. Просто если в образе хранителя у меня был хоть какой-то шанс выжить (законы обеих сторон запрещали убивать более слабого противника, если у него нет оружия, и он не нападает первым), то теперь демон имел полное право размазать меня тонким слоем по стеночке. Мои руки неумело сжимали длинный тонкий меч. Второй висел на бедре, но я бы предпочла увидеть где-нибудь щит. Хотя бы один удар выдержала.
Демон тоже достал из воздуха клинок. Словно красуясь, он сделал красивый полу пируэт и ухмыльнулся. «Вот теперь я отыграюсь» большими мерцающими буквами было написано у него между рогов.
Но, видно, сегодня не везло не только ангелам. Послышалось легкое шелестение крыльев и позади демона показался Василис, еще более мрачный, чем обычно. Сейчас он был не просто куратором и наставником, о нет! Он был страшен в своем величии, этот сын Неба, этот гордый Ангел, этот дивно красивый мужчина в одном сапоге и в перекошенном плаще, надетом, кажется, задом наперед.
«Откуда я его вырвала.?..» — подумалось мне.
«Сейчас узнаешь!» — разъяренные мысли Василиса ворвались ко мне в голову.
И я пожалела, что меня не успели убить до его прихода.
* * *Василис и демон уставились друг на друга, как два коллеги-учителя, случайно встретившиеся в магазине «для взрослых». Не было ни злобы, ни призрения — только настороженное молчание. Ни один не был готов нанести удар первым. Наконец, демон не выдержал:
— Я смотрю, тут уже стало не интересно…
Василис хмыкнул.
— Так я пошел? — Демон неуверенно подбросил оружие в воздух, и оно с легким хлопком исчезло.
— Иди-иди.
Я переводила взгляд с учителя на Демона и с отвисающей все ниже и ниже челюстью слушала их диалог.
— Что смотришь, малышка? — Демон скосил на меня сверкающий алым глаз. Причем один, что было вдвойне страшно. — Не ожидала, что я уйду живим?
Я хмуро посмотрела прямо в этот глаз и подумала, что вижу, наверное, единственного в мире косого демона. Может, он еще и криворукий, так я вообще зря волновалась? Сама бы справилась, а так Василиса вызвала, в немилость к учителю попала. Слава Небу, не догадалась обратиться к Валькирии…
— Ослепнешь, крошка, — видимо, демону не понравились мысли, слишком отчетливо проступившие на моем лице. Я упрямо вздернула подбородок. Демон ухмыльнулся. — Странные у тебя ученики, Вася. Боевой ангел без малейшей военной подготовки. Хранитель, которого видят подопечные. Человек с полным отсутствием стиля в одежде. Хорошо, она хотя бы симпатичная…
Я задохнулась от обиды. Да кто он такой? Да как он посмел? Полная праведного гнева, я обернулась к Василису и обмерла. Он стоял, потупившись и, казался… смущенным.
— А не пошел бы ты, Яков? — с чувством выдохнул, наконец, куратор. — Ато ведь я на твои глаза любоваться не буду. А слухи об ангельском терпении слишком преувеличены.
— Ага, тем более, когда дело касается тебя. Ладно, оставайтесь, — демон топнул копытцем и как бы между прочим, добавил. — Дети…
Исчез представитель Ада, как и положено, в клубах серого дыма. Сильно завоняло серой. Странные звуки из-за спины заставили меня резко обернуться. А, ничего страшного: люди не справились с психологической нагрузкой. Вот полежат, отдохнут, когда придут в себя, глядишь, и помнить ничего не будут. Если я, конечно, со своим гипнозом не напутаю.
— Ну, а теперь мы поговорим! — грозно объявил Василис и поковылял в мою сторону (ходить в одном сапоге, видимо, было не очень удобно).
— Да, учитель, — я быстро опустила глаза в пол. Василис, когда он не в юморе, был пострашнее многих бесов.
— Ты какого черта спуталась с Демоном? — Ого! Услышать проклятье из уст ангела — это вам не хухры-мухры. — Да еще с этим! Тебе повезло, что он не был заинтересован в результатах охоты, иначе я просто не успел бы прийти. Да если твой отец об этом проведает, я даже не знаю, что он может сделать!
— Так, может, мы ему и не скажем ничего? — робко предложила я. Врать, конечно, некрасиво, тем более ангелу. Но, в отличие от Василиса, я знала, что сделает отец, если сказать ему правду…
Учитель посмотрел на меня в упор и задумался:
— Хм, вообще-то все ведь хорошо закончилось… — наконец вынес он свой вердикт. И добавил: — Но ты здесь оставаться больше не можешь.
— Почему?! — взвыла я. Людочка, успевшая к этому времени прийти в себя, испугано взвизгнула и обратно нырнула в свою личную Нирвану.
— Почему?! Да потому что ты больше не Хранитель, вот почему! Ты Серафим. Ты выглядишь как Серафим, ты думаешь как Серафим и бояться ты должна того же, что и Серафим. Я забираю тебе в Академию! Тебе нужно научиться защищать свою жизнь.
Последнюю фразу Василис закончил почти шепотом, сверкая глазами, как грозовая туча молниями. Но я уже не боялась. Мне только что стало понятно, что если я сейчас уйду с учителем, я никогда больше Хранителем не стану. Из меня сконструируют боевого ангела, поставят на стражу Света, и я забуду, как это — любить всем сердцем.
Решиться было сложно. Но я тряхнула головой, закусила губу и поняла, что если не сделаю этого, буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. Быстро обернувшись, подошла к людям, штабелями лежащим в углу комнаты.
— Да, проверь напоследок своего подопечного, — удовлетворенно кивнул Василис. Но я не собиралась смотреть ему в глаза, прощаясь. Приподняв Александра за плечи, я скороговоркой, пока учитель не сообразил, произнесла вычитанную когда-то фразу — древнее заклинание Истинного Хранителя:
— Я даю тебе свое имя, свою кровь и свою душу. Я веду тебя по земле, над Небесами и под землей, во веки веков, пока есть Свет, пока есть Жизнь, пока в тебе есть Надежда. Да будет так.
Василис молчал. Долго. Потом подошел к стене, совсем по-человечески оперся об нее плечом и снял свой единственный сапог. Зачем-то заглянул внутрь, перевернул вверх голенищем и потрусил. Из сапога ничего не выпало. Учитель философски вздохнул, да так и остался стоять босой на сером ковролине.
— Ты знаешь, что только что сделала, — спокойно сказал он. Не спрашивал, не удивлялся, не злился, просто констатировал факт. — Ты останешься на земле, привязанная к этому человеку. Ты сможешь вернуться к ангелам, только принеся с собой его душу. Если же демоны заполучат ее, ты пойдешь следом, в самое пекло. И больше никогда не увидишь Свет. У этого человека не будет другого Хранителя. Если ты не сможешь защитить его, а он теперь — желанная добыча для Тьмы, ведь в придачу к обычному человеческому духу прилагается душа Ангела, ты погибнешь вместе с ним. Если ты умрешь, защищая его, человек потеряет свой шанс на Небо, потому что без твоей поддержки выйти к Свету, ежедневно противясь атакам демонов, ему не хватит сил. Но ты сделала выбор. И за него тоже. Ты дала своему подопечному величайший Дар, ты сделала его Уникальным. Ты подарила ему свою Удачу и свое Небесное Благословение. Но это же и величайшее проклятье, которым ты сковала вас обоих до конца его пути. Ангелы не отвернуться от тебя и не отнимут твои Крылья. Но ангелы не смогут защищать тебя всегда.
Василис вздохнул. «Попрощайся с полетами, девочка, — подумал он. — Не на ничтожные 90 дней, а на целую человеческую жизнь. На долгие пятьдесят лет. Здесь, на земле, в окружении порока, злобы, смерти… Ты, Ангел, должна научиться здесь жить… Ты будешь великой, если вернешься с победой. Или канешь в забытие, если потерпишь поражение…»