– Когда мы прибыли, – заговорила девушка, – ты сказал, что ожидаешь двоих. Откуда такая директива? Моя встреча с профессором не состоялась… Вместо этого я обнаружила его мёртвым в своём кабинете.
Каллидус отметил для себя прямолинейность Селены, как положительную черту её характера.
Робот устремил свой взор на Селену. Он молчал около минуты. Единственный звук, который был слышен, – это лёгкое гудение в области головы.
– Информация не подтверждена, – ответил робот, растягивая слова. – Моя активная нейросеть не может выдать подтверждение факта смерти. Вероятность такого события очень низкая, и на данный момент есть исключающие факты: упомянутая вами директива была получена от профессора в тот момент, когда вы сели в транспортное средство.
Селена уставилась на Каллидуса вопросительным взглядом.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она.
– Пока, нет, – ответил он и дальше обратился к роботу: – В голове технологии не укладываются, сможешь объяснить? Сначала ты говоришь про часть сознания, а затем про нейросеть. Я думал, это взаимоисключающие понятия.
– Для того, чтобы доходчиво ответить на ваш вопрос, Каллидус, я расскажу немного о себе. Внешне я робот, но по факту под внешней оболочкой скрывается органическая масса: опорно-двигательный аппарат плюс мышечная система. Управление этими системами производится из сложного нейроузла, расположенного в головной части, который в свою очередь логически структурирован нейросетью. Главной его особенностью ещё является то, что он имитирует головной мозг человека, но по функционалу сильно ему уступает, мыслительного процесса у меня нет, но есть часть сознания.
– Если коротко, то список возможных решений и их вес определяет нейросеть, а выбор решения остаётся за сознанием? Если так, то это гениально! Но остаётся вопрос: как? – воодушевлённо задал вопрос Каллидус.
– Технология достаточно сложная, и вероятность успеха очень низкая, но профессор проводил много опытов, пока наконец не получился я - единственный самостоятельный робот с зачатками интеллекта. Вот мы и подошли к интересующей вас теме, Каллидус, – к лаборатории! Сейчас я вам её продемонстрирую.
– Очень любопытно взглянуть! А подскажи, пожалуйста, ещё у профессора Энкарта были серьёзные оппоненты или противники его направлений развития? Просто описанная сцена с мёртвым руководителем правдива, я тоже её наблюдал. Могу сказать с уверенностью, что это был точно профессор Энкарт.
Робот в очередной раз провалился в раздумья, издавая нечёткий звук из области головы.
– Я понял вас, – машинально отрапортовал робот. – Но, – интонационно акцентировал он, – последняя директива поступила несколько минут назад, она имеет уникальный ключ и цифровую подпись профессора.
– И... в чём заключается она? – спросил Каллидус.
– Она как раз и заключается в том, чтобы продемонстрировать вам лабораторию, – ровным голосом произнёс робот.
– Понял тебя, Инкарт, – немного задумавшись, ответил Каллидус, а потом решил перевести тему разговора и дружественно спросил: – Селена, ты не против составить мне компанию?
Девушка, задумавшись, до этого сидела с серьёзным выражением лица, но услышав вопрос, слегка улыбнулась.
– Мне тоже очень интересно, пойдём.
– Ты как-то уж очень серьёзно задумалась, даже не шевелилась несколько секунд, – подметил Каллидус. – Какие мысли?
– Ничего серьёзного, – коротко и неуверенно ответила она.
Пока они шли по скалистым и очень светлым проходам, Каллидус не терял время, он спросил человекоподобного робота могла ли это быть отложенная директива. На что тот достаточно подробно описал, что такое возможно, но сейчас не такой случай. У директивы есть четыре метки времени из числа доступных и ещё три системных. Проанализировав четыре доступных, можно чётко сказать, когда команда создана, отправлена, принята и исполнена.
Коридор оказался не очень длинным, и спустя несколько секунд их взору открылась потрясающая по своему дизайну лаборатория. Это была аккуратно вытесанная огромная комната с отполированными до блеска стенами, состояние которых такое, что даже обыкновенный базальт и гранит смотрелись, как дорогие и изысканные минералы. Все стены сопровождались грамотной иллюминацией, ни один источник света не то что не светил в глаза, а даже еле распознавался с места размещения.
В центре огромного зала возвышался величественный виртуальный вычислитель, похожий на тот, что находился в университете, но в несколько раз больше. Внутри огромной трубы голубым оттенком переливалось ионное облако, это свидетельствовало о непосредственной работе вычислителя. В толще бронестекла - колбы. В отличие от университетского аналога, это тонкие капиллярные трубочки, по которым самотёком пробегала жидкость. Таким образом выполнялась немаловажная функция охлаждения этого гиганта. Колба своей нижней частью погружена в резервуар с водой, а её сбор с верхней части происходил, так сказать, централизованно, и весь поднятый объём по специальному желобу стекал к правой стене зала, где на участке умышленно необработанной стены, то есть оставленной в своём первозданном виде, организован водопад.