начинается работа. Заделывают пробоины, приваривают оторванные крепления, выправляют
рулевые тяги. Делают все, что могут. Движение на некоторое время приостанавливается.
Несколько часов стоянки — и снова в путь. А он не становится легче.
Пять суток вела жестокую борьбу с водой команда «СТ-956». Несмотря на помощь людей с
ледокола «Капитан Мелехов», полностью устранить течь не удалось.
.. Уже несколько ночей мы не спим на нашем «Озерном-82». Нам не до сна. На душе тревожно.
Впереди еще долгий путь во льдах. Я все время думаю: «Правильно ли мы поступили, что
повели караван? Может быть, надо было вернуться и не поддаваться соблазну провести все
суда? Как выдержит это испытание наша «вольница», «случайные люди»? Пока ведут себя
настоящими моряками, ни паники, ни истерических взываний о немедленной помощи. Сухие
информации, дельные распоряжения… Наянов угадывает мои мысли и говорит:
— Молодцы ребята. Хорошо держатся. Ты вот возьми этого Строганова… Что он в
Архангельске вытворял, что выделывал на берегу. Я его уже хотел снять… А тут спокоен,
деловит. Морячиной оказался. Да не один он. Этот молодой, как его?.. Реслакин, что ли? Тоже
не паникует.
…Миля за милей, миля за милей. Скрежет льда по корпусу. Застряли! Вперед, назад! Вперед,
назад!.. Вот уже на траверзе чернеют домики мыса Челюскина. Мы в проливе Вилькицкого. Но
по сообщению самолета льды кончаются где-то далеко впереди. Ветер понемногу усиливается,
и они спускаются с севера, заполняют море. Когда же конец?!
Он наступил спустя шесть дней после начала ледокольной проводки. Обычно по чистой воде
этот путь занимает не больше суток. А тут почти неделя! Никогда не осуществилась бы такая
операция без атомного гиганта. Он прокладывал путь всем остальным ледоколам и принимал
первые страшные удары о лед. Тридцать восемь речных судов были выведены к сто
двенадцатому меридиану. Там находилась кромка льда.
Она не принесла каравану облегчения. Кромка была в непрерывном движении. Почти на целую
милю от сплошных ледяных полей плавали оторвавшиеся от них большие, тяжелые льдины.
Восьмибалльный шторм от норд-оста гнал их в пролив. Они вставали дыбом, переворачивались,
ударялись в днища и борта. В такой обстановке нельзя было оставаться ни минуты. Дорого
стоила каравану эта последняя миля во льдах. Наконец чистая вода! Ледоколы отдали буксиры,
попрощались с нами гудками и повернули обратно. Их ждала другая работа.
Норд-ост усиливался. В море гуляла высокая зыбь, не менее опасная для наших судов, чем
льды. И тут выяснилось, что пятнадцать судов не могут двигаться самостоятельно. У некоторых
от ударов льдин и волн отскочили цементные ящики, которыми были заделаны пробоины. Вода
вновь начала поступать внутрь. Положение стало критическим. Надо было спасать суда.
Счастье наше, что буксировщики, идущие в караване, как-то избежали повреждений. На них и
легла трудная задача взять на буксир всех калек.
Шторм, темнота, снежные заряды, качка, холод, обледенелые тросы — вот в какой обстановке
пришлось работать. Но и тут капитаны не подвели, также, впрочем, как не подвели и случайные
команды. Все понимали серьезность положения. Нельзя было бросить поврежденные суда на
произвол судьбы. Бросить — значило обречь их на гибель.
По нескольку раз капитаны буксировщиков подходили к беспомощно качающимся грузовым
теплоходам, но штормовой ветер относил бросательные концы в сторону, и маневр повторялся
заново. Это был каторжный труд. Не гнулись замерзшие пальцы, от пронизывающего ветра не
спасала никакая одежда, резало глаза… Еще попытка, вторая, третья… и наконец в репродуктор
на флагмане, от которого мы не отходили, слышится довольный голос капитана «Смольного»,
Этина:
— Буксиры поданы и закреплены. Взял четыре штуки. Могу следовать дальше.
Не успели мы выслушать рапорт Игоря Этина, как «Чукотка», а за ней «Нордвик», «Камчатка»,
«Меркурий» требуют связи с флагманом. Все докладывают об успешном окончании операции.
Поврежденные суда взяты на буксир.
Но на этом испытания каравана не закончились. В море продолжался шторм. То у одного, то у
другого рвались буксиры. Надо было ловить оторвавшиеся теплоходы, а в штормовом море это
задача трудная. Особенно, когда у тебя на «хвосте» висят еще два судна. Попробуй подойди!
Меня вызывают к микрофону. Узнаю простуженный бас Гидулянова:
— Я немного отстал от каравана. Оторвались два теплохода. Вы идите, не задерживайтесь. Мне