1. Призванный. Дух мятежный
Кристиан мог не открывать глаз. Последние минуты его вело обострённое обоняние, влёк тонкий аромат. Сперва он казался притягательным: с ветром врывался в ноздри, будоража, волнуя, пробуждая голод, что дремал до поры до времени. Металл, соль — Кристиан вдыхал быстро и жадно, анализируя, всеми силами пытаясь найти источник. Северо-запад? — да. Запах цветком раскрывается, витает в воздухе нотками дурманящими, пьяняще пряными — и вдруг пронзает лёгкие сладковатым, мускусным, тошнотворным. Именно так пахнет смерть. Значит, не спешить можно? Какая, в сущности, разница? Он всё равно опоздал. А ведь надеялся до последнего, верил: успеет. Увы.
Это было красиво. Маленькое озеро в золотисто-розовых рассветных лучах, робко пробивающихся сквозь лиственный купол, казалось сокрытой от посторонних глаз купелью прекрасных жриц любви, сладкоголосых чаровниц с томной поволокой в исполненных колдовского огня взглядах. Широкие листья папоротников окаймили песчаный берег, как бы говоря: «Не смотри, не смотри», — яркие блики разлетались по ветру, хохоча, и чудилось: вот прямо сейчас они покажутся из воды — стройные пышногрудые нимфы с разметавшимися по плечам волосами.
Природа и солнце встречали утро, рукоплеща, невидимые властители небес выводили серебристые трели, но не было нимф, волшебство не творилось. Руки в стороны разметав, у самой кромки воды тонкая, до прозрачности светлая фигурка застыла. Рыжие кудри рассыпались в золоте, гиматион* распахнулся, как два голубых крыла, и белый хитон* обнажил до бесстыдного стройные ноги. Да, это и впрямь было красиво. Настолько красиво, что Кристиан невольно замер, боясь, ступив неосторожно, разрушить иллюзию дивного сна.
Ещё несколько мгновений, один вздох — и иллюзия рухнула, пригоршней швырнув реальность в лицо. Кристиан нашёл искомое. Что дальше? Коснувшись дара, набросить защитный покров, прячась от губительных лучей солнца, поляну нарочито громко пересечь, осмотреть… тело.
И снова дрогнул. Слишком хорошо знал эту улыбчивую хохотушку с открытой душой. А вот сейчас она лежит, беззащитная, у его ног, не подавая признаков жизни, и внимательные серые глаза, умевшие передать такие чувства, коим и названий не выдумали пока, остекленело смотрят в никуда, опушенные веерами длинных густых ресниц. Добрая, милая Коллисто — прекрасный человек, целитель и друг. Глупая, глупая Коллисто, зачем сгубила себя, а вместе с собою — всех?
В Майрон Кристиан возвращался под покровом невидимости, не желая пугать носящихся повсюду ребятишек скорбной своею ношей. Те же, кто был старше, без труда смотрели сквозь щит и (кто взглядом, кто — жестом) молча салютовали, приветствуя покойницу в последний раз. Многие из них хорошо знали Коллисто, другие понимали: смерть одного из целителей — уязвимость города, беда, сравнимая с поражением. Но были и те, кто знал правду, — вампиры, приближенные к власти и тайне — страшнейшей тайне на всей земле. Они отворачивались, губы кривя. Они проклинали Коллисто, ненавидели и, не будь целительница покойной, растерзали бы сотни раз.
Около прощального дома было пустынно и тихо. Тех, кто погиб в бою, оплакали прошлой ночью. Полувампиров похоронили, прах разделили на три равные части, соблюдая древний, как мир, обряд. Лишь сейчас Кристиан осмыслил его значение. Не собрав усопшего до крупинки, тело не воссоздать. А значит, тьма не вернётся в мир. Но Илиодор не дождался ритуала.
Окоченевшее женское тело на соломенную подстилку опускал бережно.
— Спи спокойно, Коллисто. — И ушёл, ступая так тихо, будто и впрямь спала. Кристиан выполнил свою миссию. Теперь его ждали живые.
— Кто убил её, Норман? — прозвучал из-за спины надломленный, чуть-чуть дрожащий голос, когда Кристиан покинул прощальный дом.
— Дикие звери, Сергиус, — бросил коротко, через плечо, но, сделав несколько шагов, всё же обернулся. Белобрысый мальчишка на две головы его ниже выглядел то ли воинственно, то ли жалко — застыл где-то на грани противоположностей, но медово-карими глазами смотрел так пристально, будто много больше не разумом, но душой знал. Сложив руки на груди, Кристиан сделал несколько шагов ему навстречу.
— Просто позволь ей уйти в вечный покой, малый.
Ответа ждать не стал. Эндромиды* глухо скрипнули, продавливая гравий, и Кристиан уверенно зашагал прочь.
— А если не могу позволить? Если не малый я, Норман? Что тогда?! — зазвучало вместе с топотом босых пяток, и Сергиус повис на локте уходящего вампира, вцепившись так крепко, как только мог. — Коллисто не ушла бы одна. Ночью. Ты лучше меня знаешь: одарённого никакой зверь не сразит. Только вампир. Скажи мне. Скажи мне, кто он, и я…