2. Вершащие. История трёх
Эри плутала в тумане. Холодные липкие щупальца его оплетали со всех сторон, закручиваясь жгутами, душили и бросали из стороны в сторону, отнимая волю, силы и какую бы то ни было цель. Молочно-белая мгла — и ничего больше. Ноги увязают в ней — шагов не слышно. Ладонь протяни — обязательно потеряешь, да так и останешься — не сомневайся — без глупо утраченной руки.
Паршивые сны. Самые паршивые из всех когда-либо ею, Эринель, виденных. Чувство такой потерянности, опустошённости, одиночества такого невыносимого. Но хоть голова проклятым кошмаром не задурманена. Вот бы извне разбудил сейчас кто-нибудь!
Но никто не тревожил оставленное где-то под тонкой простынёй тело спящей, и Эри продолжала шагать вперёд, слепо прощупывая путь опасливо выброшенной вперёд ладонью. Развеять бы туман к демонам и взглянуть вокруг! В какую такую забытую богами даль Эринель занесло сегодня?
Время тянулось, как всегда во снах, абсолютно неуловимо: то ли миг промелькнул, то ли час — не ясно. «Шаг, шаг, шаг…» — Эри считала каждый, силясь заполнить туман чем-то привычно осмысленным, способным связать её с материальной реальностью — обыденной и родной. Если не рассеет проклятую мглу, однозначно свихнётся, а поутру проснётся с тяжёлыми веками и больной головой — оно ей нужно? В конце концов, её это сон или чей? Следовательно, и туман её, и время, и мир этот невидимый ей, Эринель, подвластен, а значит, хватит топать туда не знаю куда в поисках пробуждения. Садимся прямо во мглу, ручки на коленях складываем, глазки зелёные жмурим и начинаем мечтать.
Так и поступила.
Туман принял тело мягкой пуховой периной, разостлался, обнимая покорно, и Эринель показалось, что сидит она в собственной нежно любимой постели, не заметив, как пробудиться смогла. Но всё же глаза открывать не стала. Раскачиваясь легко, приняла фантазию, растворилась в ней, вообразив, что тихой тенью выскальзывает из дома, воздушный поцелуй посылает глядящей на землю огромной луне и ловит ветер, срываясь на бег. За спиной остаются улицы, заброшенные хибарки, всё селение, деревья и озеро у силового щита. Вспомнив энергетическую преграду, притормозила: если Эри уснула во сне, воссоздаст ли её фантазия достоверную защиту? «Глупость какая. Уснуть во сне. О чём ты только, Эринель, думаешь?» И расхохоталась, жмурясь. Ночь обнимала со всех сторон, шёлк травы игриво щекотал ноги — Эри мчалась свободной птицей, полной грудью вдыхая пьянящий ароматами лес.
Лес шептал, звенел, разливался голосами ночного хора. Песня его мешалась с дыханием Эри — нот достоверных не разобрать. А потом сквозь гомон и шум проступили неясные звуки. В слова сплелись, подтолкнули Эри….
Не было больше тумана. Не было молочно-белого одиночества. Эринель сумела овладеть непокорным сном и, мчась сквозь невероятно реальный лес, всем естеством вбирала призыв, пришедший откуда-то с запада. Её звали, влекли и ждали. Узнать бы лишь, кто.
Но иногда желания исполняются запоздало, и Эринель, птицей несущаяся сквозь лес, внезапно споткнулась, ощутив: тело в реальности будят, а это перебороть ей, увы, не удастся никак.
Мир вокруг покачнулся, поплыл, истаял зовущий шёпот — и женщина голову резко от подушки оторвала, едва не столкнувшись носом со склонившейся над нею прислугой.
— Какого демона, Исса?! С каких пор властителя смеют тормошить, как старый мешок тряпья?
— Вещунья, Эринель. — Низкорослая Исса отступила на шаг, испуганно прикрывая ладонью дрожащую в левой руке свечку.
Мгновение Эри молчала, стряхивая с себя остатки сонного оцепенения. Не в её правилах было кричать на кого бы то ни было. Тем более пугать наиболее расторопных рабов. Прежде чем говорить вновь, следовало призвать мысли к порядку и, ради всех блуждающих звёзд, не повышать тон на Иссу, готовую рухнуть замертво от ужаса перед собственной госпожой.
— Повтори ещё раз, пожалуйста, и успокойся.
— Вещунья требует вас, — покорно прошептала служанка, держа свечу так, словно та единственно верным щитом была. — Умоляю вас, поспешите. Лэйда не любит ждать.
Луна сегодня и вправду была огромной. Точно такой, какую Эри вообразила во сне. Вот только времени посылать поцелуи не было. Его не нашлось даже на то, чтобы позволить Иссе собрать непокорные чёрные пряди Эринель, так что те свободно рассыпались по плечам, отдаваясь во власть прохладного пряного ветра. Эри не бежала. Властителю не престало мчаться раненой ланью. И желание здесь не играет никакой роли.