Ник присвистнул — О как! Ты это чувствуешь?
Я кивнул — Это похоже на наваждение. Стоит закрыть глаза, и я вижу ее. Тело, запах, голос…
— Да… — протянул друг — ты, похоже, вляпался по самое «не хочу».
— Похоже…
— И что думаешь делать?
— Пока не знаю. Я злюсь на нее, но ничего уже не изменить. Отрицать эту связь тоже бессмысленно, но Ник, она светлая, она нефилим и как со всем этим быть? Единственное что мне сейчас нужно это время, чтобы понять, что делать дальше.
Ник кивнул и, встав, подошел ко мне.
— Я рад, что ты жив друг.
— Знаешь, как не странно я тоже…
Глава 47
ФИЛ
После разговора Ник ушел поговорить со Скаем, чтобы обсудить что делать дальше, ведь теперь когда Ева обрела силу наша помощь ей уже почти не нужна. По сути осталось доставить девочку в светлую Цитадель и сдать на руки мастерам которые обязаны принять ее на обучение.
Я занялся сбором своих вещей. Не смотря на то, что душа теперь при мне я не собираюсь менять привычную жизнь.
Как-будто прочитав мои мысли на кровати зазвонил телефон.
Я посмотрел на экран и выругался.
— Здравствуй отец — я сел в кресло зная, что разговор скорее всего затянется.
— Филипп. Я рад был узнать, что ты решил навестить дом. Жаль, что не приехал к нам. Я так понимаю ты не один? — голос отца как всегда сдержан и учтив, истинный политик.
— Да, по работе нужно было не на долго где-то остановиться. Но мы уже собираемся уезжать, думаю Говард тебе все доложит.
— Сын… — голос отца дрогнул — я понимаю, что тебе это не нужно, но готов просить тебя приехать домой. Твоя мать страдает, она потеряла тебя. Навести ее, хоть не на долго, ей это очень нужно.
Я вздохнул. Если семья узнает, что я вернул душу, то начнется кошмар. Но мама… сердце сжалось.
— Я постараюсь заехать в ближайшее время, разберусь только с парой дел.
— Спасибо сын, это много значит для нас.
— Извини, мне пора.
— Да конечно. Мы будем тебя ждать.
Я повесил трубку и отложил телефон.
Когда я вернусь в родной дом они все узнают и мне придётся разбираться с кучей вопросов. Но сначала нужно сдать Еву на обучение.
Вечером мы выехали в Первый город.
Скай уехал часом раньше попрощавшись с нами.
Я вел машину, Ник рядом со мной что-то изучал в телефоне, а Ева… Ева сидела на заднем сиденье и смотрела в окно. Красные глаза выдавали, что она плакала. Ник сам пошел с ней поговорить, я не в состояние сейчас вести с ней спокойный диалог. Он объяснил ей, что мы отвезем ее в Цитадель, где ей предстоит пройти обучение. Она и так это понимала, поэтому не спорила, просто молча собрала свои вещи. Но слезы все же были. Она понимала, что в Цитадели ей придется провести ближайший год, а значит мы с ней расстаемся.
При мысли об этом мне становилось не по себе и больше всего хотелось взять девчонку в охапку и увезти куда-нибудь где мы будем только вдвоем. Но я прекрасно понимаю, что это не возможно.
Ей нужно обучиться, обуздать силу, а я…
Я не знаю что буду делать. Мысли о том, что ее не будет рядом засела ноющей занозой в груди.
Родство душ… насмешка Первородных связать таких как мы. Тьма и Свет вечные враги, которые должны априори ненавидеть друг друга, но вопреки всему любят…
Да, я люблю…
Когда злость на необдуманный поступок Евы сошла, я понял, прочувствовал как глубоко и сильно эта маленькая девчонка проникла в меня. Я не сопливый школьник и никогда не верил в чистую и искреннюю любовь, но глупо отрицать очевидное. Я полюбил ее еще тогда, при первой встрече, маленькой крупицей души оставшейся у меня внутри, когда же ко мне вернулась вся душа, а с ней и весь спектр чувств, я осознал всю горечь этого чувства.
Я не могу быть с ней, она слишком чиста и светла для меня. Ни Светлый ни Темный совет не одобрят такой союз, для них это будет угрозой. Обладатель первородной Тьмы и нефилим, это табу для обеих сторон.
Я посмотрел в зеркало заднего вида не Еву. Она все так же смотрела в окно потухшим взглядом.
Я припарковался около светлой Цитадели.
Ник остался в машине, а я вышел достать из багажника вещи Евы.
Она стояла замерев, разглядывая белые купола зданий.
— Вот — я поставил у ее ног рюкзак.
Она медленно обернулась и подняв голову, заглянула мне в глаза.
Я утонул в голубых омутах наполненных тоской и болью.
— Значит это все? — ее голос дрожал от сдерживаемых слез.