Мирро подаётся в мои объятия и затихает в них. Его грусть неутолима. Даже если он и поообещает мне сейчас не хандрить, оставшись наедине с собой, он продолжит изощрённо себя казнить.
Мы в обнимку идём пить кофе, теперь мне его можно: после родов Пэтча у меня напрочь пропало молоко, и Максин перевели на питательную смесь. Пятимесячная кроха с золотистым пушком волос на голове и небесно-голубыми глазками стала просто куколкой, она заметно подросла и окрепла, хотя по сравнению с восьмикилограммовым Дарием оставалась пушинкой.
На свадьбу Пай и Ламерт пригласили Лу, Фабио и Майлза. Я с нетерпением ждал дорогую троицу, часть своей большой семьи, в надежде, что князья привезут мне младшего сынишку.
Роук на кухне самозабвенно готовил для ненаглядного Шейна сладкий чай с молоком. Мы с Миркой переглянулись и спрятали улыбочки. Счастливый отец подмигнул и, подхватив подносик, быстро ушёл наверх.
Владмир сам сварил классический чёрный эспрессо из арабики собственной обжарки и помола. Я жадно занюхивался ароматами, как кот на маслобойне, и любовался грациозностью и утончённой красотой своего персонального шеф-повара. Мирро похудел и повзрослел с времени нашего прилёта. Его отросшие волосы на кухне неизменно собирались в аккуратный хвостик, а чёлка тщательно подкалывалась «невидимками». Как же я хотел достаточного счастья всем своим детям! Двойной эспрессо исчез в три глотка.
— Татенька, вы — варвар! — шепчет сын, манерно отпивая кофе из маленькой чашечки.
Я пожимаю плечами: да, я такой! Анри появляется, как чёрт из табакерки. Обнимая Мирку и целуя его в шейку, док тоже просит кофе. Мысленно считаю до десяти и… вуаля! Нарисовался мой супруг! Почему я, папу его, всегда чувствую приход Свята?!
— Сынуль, а пожрать в этом доме дают? — русский уже жует венскую копчёную колбаску, взятую из холодильника. Еду тут же строго и быстро отбирает Мирро:
— Аппетит перед обедом не перебивай. Сейчас грею и накрываю!
— А сегодня, между прочим, День Космонавтики! — объявляет Макеев.
— Если мы будем отмечать все твои русские праздники, то сопьёмся! — ворчит Роше.
— Вообще-то, он Всемирный! Я ж не виноват, что у вас так убого на праздники!
Альфы скалятся, Химеры перебрасываются заговорщическими взглядами. Я помогаю Мирро сервировать стол, когда сверху слетает обеспокоенный Дэвид.
— Анри… там Крис… что-то не то! Посмотри!
«ЧТО-ТО НЕ ТО» происходит регулярно, и по масштабам не ужаснее икоты, обильного срыгивания или потнички, но страхи молодых папаш понятны и объяснимы. Поэтому Роше покорно идет за Роуком.
Комментарий к Глава 52 https://pp.userapi.com/c846017/v846017240/b42f3/jXDgKrMjk5w.jpg
====== Глава 53 ======
Пай, бросив измазанные соусом тарелки в кухонную мойку, воровато облизнул пальчик. Сзади обняли, обдали тёплым дыханием с тонким ароматом табака.
Престон муркнул и запрокинул голову на плечо мужчины, открывая шею для поцелуев:
— Мне показалось или меня приняли за твоего «папика», заечка? Ты… о нас ничего не рассказывал?
— Извини, они не настолько друзья. Было мило, что ты приготовил цыплёнка под соусом карри, он, кстати, обалденный, и плевать… за кого тебя приняли, главное, м-м-м-м…
— Много болтаешь, сладенький! Эти трещотки мне чуть вечер не испортили! — Илья напористо и глубоко поцеловал юношу и скользнул большими ладонями под мягкую серую футболочку.
Пай вздрагивает и запрыгивает на призывно рычащего, возбуждённого альфу. Боже, Илья ненасытен! Темперамент этого холодного и спокойного с виду огромного человека подобен вулкану. С Престона уже сорвано всё до нитки; прямо на кухонной столешнице его раскладывают, как долгожданный десерт. Карие глаза блестят слишком конкретно.
— Сокровище моё маленькое, солнечное, сладкое…
Пая быстро разворачивают моськой в столешницу, между стройных бёдер тут же вбивается каменное колено…
— Иль…я-я-я… м-м-ммм…
То местечко ещё мягкое и податливое, ведь с прошлого секса и пяти часов не прошло. Мальчишка выворачивается и обнимает альфу, с благоговением расстёгивает рубашку своего мужчины, и первый поцелуй метит тату.
— Любимый, Иль…я! — шепчет юноша, поглаживая широкую грудь. — Как же я смог тебя… встретить?
— Малышик! Давай… потом поласкаемся? Не могу больше!
Пай с усмешкой поворачивается задницей, золотистая кожа спины в предвкушении вторжения покрывается мурашками. Ламерт с рычанием совершает толчок, Престон с тонким криком выгибается… От стонов мальчика у Ламерта крышу сносит напрочь. Он со страстью довольно сильно покусывает Пая за изгиб плеча, но для юноши это сладкая боль. Илья собирает губами капельки пота на коже Престона, крепко сжимая стройные бёдра молодого возлюбленного, и, наконец, на пике возбуждения резко выходит.
— О-о-о! — недовольно стонет Пай.
— Я ж узел еле удержал, лапа!
— Хочу от тебя ребёнка, любимый! — шепчет Престон, пока губы и руки альфы доводят его до исступления.
— Всё будет! — хрипло отвечает Илья и, подняв карие глаза, смотрит в запрокинутое лицо рвано дышащего, пылающего румянцем, кусающего ладонь ангела.
— Паечка, солнышко моё, как я счастлив…
Потом зацелованный и расслабленный мальчик в постели заполз Ламерту на грудь, водя пальцем по тату. Завтра Илья ведёт его в салон, в котором ему набили «семёрку».
— Скоро… наша свадьба, и… надо бы поговорить, где и как мы будем жить, заечка.
Пай поднял внимательные блестящие глаза.
— Ты увезешь меня в Россию?
— Ох, это вряд ли! Хотя пожить и там придётся. Но рожать я тебе позволю только под патронажем дока Роше. И разлучать тебя надолго с твоим роскошным семейством я не рискну, да и сам не захочу. Это теперь и моя семья, смею надеяться.
— Шутишь? Да ты единственный альфа, которого слушаются мои отцы! Особенно Лерк!
— Скажи, заечка…
— Да, я ЕГО любил! — жарко выдохнул Пай. — Но теперь всё по-другому, Илья! Теперь я не хочу даже вспоминать о прошлых страстях! А Лерк — любимый отец! Ты мне веришь?
— Да, мой хороший! Любимый отец! — Ламерт играет бровями, а Пайка хмурится.
— Папа любит своего Свята. Ну, может… ещё Фабио Нери. Вот те люди, секс с которыми ему нужен и важен.
Теперь Илья ударяется в раздумья, поглаживая сатиновое плечо юноши.
— Пэтч назвал сынишку именем, которое хотел дать малышу я. Нечестно! — рычит Пай ему в подмышку.
— Придумаем другое красивое имя. Стефан, Адам, Даниэль.
— О-о-о, рожаю тройню! — Пай тут же взвизгнул, потому что его сгребли большие ласковые ручищи.
— Тогда, моё Солнышко, мне придётся очень, о-о-о-очень постараться!
— Любовь моя, а оно тебе надо? — в сотый раз осторожно спросил Свят, с малой толикой надежды на мой отказ.
Я подписал краткосрочный пробный контракт на показ нижнего белья от «D&G», три выступления на трёх главных подиумах. Планировалось настолько значимое событие в мировой модной индустрии, что власти Парижа дали разрешение на проведение дефиле на культурно-значимых памятниках города. Показы должны были проводиться в знаменитом музее Лувр, в старейшем саду Тюильри и в одном из шикарнейших салонов гостиницы-люкс «Бристоль». Неделя высокой моды в мае в сезон цветения садов обещала быть волшебной. Меня предупредили, что всё «волшебство» займет не менее 10 часов. Я скривился, но мужик я или нет?!
— Лерк? — Макеев машет перед моим железобетонным фейсом.
— Свят! В этом доме даже шнурки у всех мною связаны, а Ланс, когда холода, носит шерстяные подштанники. Я могу на свадьбу Пая подарить что-нибудь кроме изделия личного производства?!
— Тебя наконец-то задрало вязать, Арахни? Так и скажи! — со стоном пропыхтел Макеев, давясь ржачем. — Божечки! Событие века! А никто не в курсе!
Я шлёпнул мужа по плечу, копируя омежий жест до мелочей.
— Кстати, Мирро, нашего короля лёгких блюд, тоже пригласили — для подготовки фуршета.
— Иными словами, Дарси сорвут банк? Роше можно подвязать на случай внезапных родов, меня и Ланса, как стопроцентно целомудренных телохранителей, а Задиру…
— Да уймись ты! — рыкнул я, теряя терпение. — Мне дьявольски неловко, понимаешь? Я — отец шестерых детей, буду сверкать задницей в прямом эфире по телеканалам всего мира. А если меня увидят бывшие знакомые… или любимый учитель?!
— Я счаз от смеха помру! У тебя есть любимый учитель???
— Ну да… К слову, он мой первый омега, уж прости!
—…??? Я женился на многодетном, безнравственном, упрямом, капризном…
— Ёще один громогласный эпитет, и секса не будет неделю! — ледяным тоном процедил я, и Свят умоляюще поднял лапки вверх, капитулируя.