Третий день ознаменовался температурой обоих малышей в связи с появлением первых зубов. Слава Богу, к вечеру детки ожили. Мирко ближе к ночи занялся свадебным тортом, игнорируя шесть предложений о том, что можно торт заказать. Все шесть были от Анри. Упрямый маленький чех заявил, что скорее черти станцуют на его могиле, чем он позволит кому-то чужому сделать торт для Пая. Анри со стоном спустился в кухню помогать и любоваться работой гениального кондитера.
Я уложил детей в нашей спальне и лёг в постель, где Свят сосредоточенно проверял сценарий выкупа и что-то бубнил себе под нос. Отобрав бумажки у Макеева, я сел, по-турецки скрестив ноги.
— Лерк? Ты чего? — муж чуть нахмурился.
— Я… мне нужен твой совет.
— Да ты что?! Вот я и дождался наконец! — выдохнул Свят и сел напротив. — Так, чем, как говорится, могу?
— Мне предлагают постоянную ставку в ДиДжи. И очередной контракт.
— И?
— Я — экономист, вообще-то, и неплохой.
— И? Работа сама пришла тебе в руки. Но в этом деле решать придётся тебе.
— Мне понравилось зарабатывать.
— Я тебя понимаю! Я, знаешь ли, тоже засиделся. Илья подгребает меня в свой европейский отдел. Подумываю согласиться. Пригрелись мы у Анри на шее, пора и честь знать. Спать? Завтра…
— Не переусердствуй! — строго сказал я, и навстречу моему взгляду плеснуло синеглазое нашествие лукавых бесенят. Макеев аккуратно подполз ко мне и опрокинул на подушки.
— А… м-м-мм… может, — он медленно развязал пояс моего халата, под которым, кстати, кроме меня больше ничего не было, — мы с тобой станем немного вспотевшими и довольными?
Свят влажно по-хозяйски закусил моим набухшим соском и прочертил языком дорожку до самого пупка.
— О, смотри, Дарси-младший совсем не против! — бес, облизываясь, прищурился и склонился над моими бёдрами. Спустя некоторое время, я вдавливал лицо в подушку, краснея, как помидор, чтобы «довольными» стонами не разбудить детей. А Свят изощрённо глумился над моей задницей, доводя до очередного крышесносного оргазма, покусывая меня за уши и плечи.
Уснули мы далеко за полночь, как и обещал муж, мокрые и удовлетворённые до вываленных на бок онемевших языков.
«Выкуп невесты-Пая» в авторстве Задиры собрал на You Tube три миллиона просмотров уже за неделю. Ламерт выполнил все задания ответственно, чётко и на полном серьёзе, словно женился каждые три месяца. Он покорно пил горько-сладко-солёную бурду, пел, угадывал отпечатки губ и пальцев, лихо отжимался на моём постере, где я, к слову, был голым и в полный рост. Когда этот большой взрослый человек с трепетом развязал бант на огромном куле из гипюра, на изготовление которого пошло три шторы, я чуть не прослезился. Внутри стоял алый от смущения, заждавшийся прекрасный принц, в одной сандальке. Под дружный рёв зрителей Илья одел «туфельку» своей Золушке, и молодожёны поцеловались.
У Свята появились заказы. Сын заместителя мэра захотел «выкупАться» точно так же, ибо этот процесс — настоящая проверка уверенности и чувств.
Потом весёлая толпа отправилась в мэрию. Рядом с супругом-великаном Паечка смотрелся, как подросток. Роук обнимал Пэтча с воркующим кульком, Майлз с целомудренным благоговением стоял рядом с Луиджи, едва касаясь с ним кончиками пальцев, Анри ласково прижимался к Мирро с мокрыми от избытка чувств глазами, Ланс сжал руку торжественно-молчаливого Рыжика, а Святослав Сергеевич опёрся на моё крепкое надёжное плечо и шепнул:
— Остался Задира, и весь твой половозрелый выводок пристроен.
— Им зарегистрировать отношения будет сложнее всего: оба альфы. Гомосексуальная связь.
— Да такое сплошь и рядом! Ну-у-уу, не в Буживале, конечно.
— О чём мы вообще? Не мешай смотреть!
Пай и Илья по очереди произнесли свои клятвы и надели друг другу кольца. Мой сын вдруг счастливо обернулся в нашу сторону:
«У меня всё получилось, пап!» — сказали его сияющие глаза.
«Я горжусь тобой, Солнышко!» — ответили точно такие же мои.
Потом на восьми автобусах мы рванули в Париж на венчание. Престон Ламертин-Дарси восседал на коленях законного мужа и что-то нашёптывал ему на ухо. Я держал Дария в новом белом костюмчике, а принцесса Макс ворковала на руках Свята. Лу прожигал меня жадным взглядом, вызывая тоску смиренного Майлза. Ну, что поделать, если я такая роковая сволочь?!
На подходе к саду Тюильри нас ждала армия журналистов и телевизионщиков. Всё наше шествие в «одинаковой форме» было многократно отщёлкано и снято на десятки камер и телефонов. Толпа зевак была не меньше. Особенное внимание привлекли пары: я и Свят, Мирро и его док и, конечно же, наши молодожёны. Не удалось остаться незамеченным и Луше с его двухметровым «секьюрити». Андоррского князя тут же заключили в плотное кольцо и забросали вопросами.
Венчание задержалось на двадцать минут, хотя никто и не возражал. Ламерт держал любимого за руку и не отводил блестящих глаз. Мне в шею интимно сопел Макеев. Каждый вспоминал свой особенный день. Подул ветер, и всех окутал волшебный аромат цветов, взъерошил волосы, приятно овеяв тела под рубашками. Как хорошо без душных пафосных костюмов и безобразно узких туфель, после которых ощущаешь себя балериной, сбросившей пуанты.
Я отошел поближе к кустам шиповника, где на отдельном столике на колёсах ждало своей очереди сладкое Миркино чудо: фруктово-желейный торт с лёгким кремом и вафлей. Верхушку изделия венчали два милых зефирных голубка в двух золотых кольцах из застывшей карамели.
Я полюбовался творением старшего сына, как вдруг заметил шевеление. Обойдя с тыла, я обнаружил большеголового маленького альфу в грязно-сером спортивном костюмчике, который сосредоточено делал раскопки в торте Мирро явно нечистой рукой.
Мордаха мальчишки лет шести была перемазана кремом и клубничным желе. Пацан держался со спокойным достоинством, даже не подозревая, что испортил свадебный десерт.
— Вкусно? — тихо спросил я и присел рядышком.
— Да! В нём столько всего напихано! — просто улыбнулся преступник своим набитым ртом.
— Ну, спрашивать, как ты сюда попал, парень, смысла уже нет, а вот… кто ты, я могу узнать.
— Руи Доже, так меня зовут.
— Родители где?
— А нет их! Я из приюта. Сбегаю, когда скучно.
— Ага.
Я с восторгом рассматривал наглого бесцеремонного засранчика с вихрастыми тёмно-рыжими волосами и чистыми голубыми глазами, ловя себя на том, что кого-то бродяжка мне напоминает.
— Послушай, парень, если бы ты выбирал отца по своему вкусу, кого бы предпочёл: вот хотя бы из них?
Я указал на болтающую троицу: Роука, Свята и Полански:
— Коротышка с огромными ногами, дылда и лысый? — мальчишка почесал голову, — А… зачем это вам? Месье Линье сказал, что скорее адово пламя замёрзнет, чем какая-нибудь нормальная семья решится меня усыновить.
— Твой месье Линье придурок! — рыкнул я. — А ты отвечай на вопрос!
Руи облизал сладкие губы и сел на коленки:
— Ну-у-у, лысый хоть молодой и красивый, но… он со мной не справится, великан… слишком добрый, а вот тот мужик, видно сразу, строгий и сильный.
Я осклабился и потрепал парня по голове. Мальчик ершисто вынырнул из-под руки.
— А чего это вы не ругаете меня, месье? — вдруг подозрительно спросил маленький террорист.
— А за что?
— Ну-у-у, я ж торт… того… этого… поел…
— Это, конечно, скверно! Ведь ты взял без спросу. Но ты живёшь в таком месте, где…
— Мы никому не нужны! — немного резко выкрикнул малыш, и глаза его зло блеснули. — Вы можете меня выпороть за это.
— Не стану. Мне надо отвести тебя назад в приют. Говори адрес.
Мальчик пробурчал название улицы. Я посмотрел по карте в приложении мобильника и увидел, что это в паре улиц от сада Тюильри.
— Далековатый марш-бросок, Руи!
— Не хочу их видеть! — пацан был похож на злого кота, только не шипел.
— Тебя колотят там?
— Вам какая разница?
— Не огрызайся, а отвечай! — я добавил сталь в голос и взялся рукой за худенькое плечо. Руи тут же сморщился, я быстро приподнял толстовку мальчика и увидел лиловые пятна синяков.
— Вы упали с Луны, месье? — ехидно спросил Руи и одёрнул одежду. — Конечно, там бьют! И старшие, и воспитатели.
— Ты, — я скрипнул зубами, — можешь больше не бояться, малыш. Пойдём-ка к вашему месье Линье! Я очень… крайне… хочу с ним познакомиться.
Я быстро поймал такси, моё исчезновение должно было свестись к минимуму, но и оставить пацана в беде я не мог. Моё нутро кипело праведным гневом.